Без конца запирались у себя в комнате. То телевизор смотрят, то музыку слушают. Кстати, музыка у них постоянно играла на полную громкость. У них орет своя музыка, у Петровича — своя. А я сижу на кухне в наушниках и слушаю свой любимый старый джаз. Вдруг вздрагиваю — это их дверь шваркнула, да так, что стены задрожали. Ясно! Поссорились. Но я всегда брала сторону Кристины. Вовке каждый раз выговаривала: «Ты Кристинку не обижай. Она пришла в нашу семью, ей нужно еще прижиться». — «Мама, она не права». — «Права — не права, я на ее стороне…»
Однажды слышу, как они за закрытой дверью о чем-то спорят на повышенных тонах.
Вдруг Вовка вскакивает и убегает из дома. Кристина выходит на кухню. «Что у вас стряслось?» — спрашиваю. «Да ничего страшного. Сейчас побегает минут пятнадцать и вернется», — отвечает совершенно спокойно. В этом Вовка в Петровича — выпустил пар и пришел как ни в чем не бывало назад.
— А как Кристина вас называла?
— Вначале «Лена» и на «вы». Со временем перешла на «ты». А Вова до сих пор зовет Аллу «мамулей». Она мне рассказывала: «Когда Вовка появился в нашей семье, у меня было ощущение, что он свой… С ним очень легко! Бывало, просыпаюсь утром оттого, что кто-то играет на рояле. Вылетаю страшно недовольная — спать ведь охота! Вижу: сидит Вова в трусах, что-то наигрывает и мурлыкает. «Вован! — кричу. — Я сейчас тебя выгоню! Что ты мне с утра концерты устраиваешь?»
«Мамуля, присаживайся» — и показывает рукой на банкетку у рояля. Я сажусь, продолжая бурчать, а рука уже сама тянется к клавишам. Через секунду мы с упоением что-то импровизируем…»
— Прибавление в семействе сына было неожиданностью?
— Кристина очень хотела родить от Вовы ребенка. Помню, все переживала: «Мы столько времени вместе, а ребеночка нету…» Алла ее успокаивала: «Придет время — родишь!»
Когда Кристинка забеременела, мы всей семьей с нетерпением ждали Никиту. Алла увезла дочь рожать в Лондон. Уговорила Аллина подруга, она же устроила Кристинку в больницу. У нас в стране тогда была страшная обстановка. Не то что рожать, есть было нечего.
Вова три месяца жил с Кристиной в Англии и очень быстро освоил язык. А когда им с Аллой пришло время улетать на гастроли, на подмогу в Лондон вызвали меня.
Весь «процесс» снимался на камеру. Вот они с Кристиной на лифте спускаются, вот заходят в больницу. Видно, как у Вовки от страха камера в руках дрожит. Палату в роддоме снимала уже Алла. Когда я смотрела видеофильм, меня поразила аскетичная обстановка английской больницы. Лежит Кристина, рядом за занавеской кто-то рожает. Да еще и выписали нашу мамочку на следующий день — очень дорого.
Имя сыну выбирали Вова с Кристиной. Петрович был недоволен: «Нарушение традиции! У нас, Пресняковых, все Владимиры! А тут Никита!» — В кого Никита такой рыжий уродился?
— У Аллы сильные гены.
Она еще не так, а ее брат — абсолютно рыжий. Помню, родители купили Никитке большую кепку с пуговицей. Все уже на площадке знали, чей он сын. «А что это он в кепке? Уже вечер, солнышко зашло». — «Если я ее сниму, вам светло будет!» Снимаю, и соседи ахают: «Ой, как солнышко встало!» Такой он был рыженький.
Никита был очень смешной. Маленький, как грибок, на толстых ножках. Кристина все переживала: «Ой, останется таким коротышкой!» Я ее успокаивала: «Не бойся, еще вытянется!» И в результате вон какой вымахал!
Когда родился Никита, ребята перебрались ко мне. У Аллы жить было невозможно: то она в разъездах, то гости сбегутся.
