Ведь на сцене перед зрителем ты стоишь, по сути, совершенно голый. Ты не можешь, например, как музыкант, прикрыться гитарой или мольбертом, как художник. На нас же ничего нет. Все звуки, все краски, что мы извлекаем, внутри нас. Мы, естественно, говорим о настоящих артистах, а не о Бузовой. Выходя на сцену, ты, фигурально выражаясь, достаешь свое сердце и показываешь его всем: «Вот, смотрите, оно у меня горячее, бьется!»
Нашу профессию нельзя ни взвесить, ни попробовать на вкус, ее не потрогать, не понюхать, не измерить. Но при этом она творит чудеса! Соприкасаясь с произведениями искусства, люди плачут, смеются, рыдают, стонут, идут, наконец, на смерть. Давай вспомним песню «Вставай, страна огромная!». У меня до сих пор от нее мурашки. А в 1941-м люди под нее, ничего не страшась, шли в бой, она их вдохновляла, заводила, как мы сегодня сказали бы.
— При всем при том, кого бы актер ни играл, он должен сохранять холодную голову, разве нет?
— Это кто тебе такое сказал?
— Французский философ Дени Дидро писал об этом в своей книге «Парадокс актера».
— Конечно, если, например, ты играешь Отелло, то должен держать себя в руках, в противном случае всех Дездемон передушишь! (Смеется.) Да, не заиграться важно, не буду с тобой спорить. Конечно, я отдаю себе отчет, что какого бы злодея ни играл, я не он. На сцене, в кадре не Горевой, а Горевой плюс.
Вообще, знаешь, чем хороший артист отличается от плохого? Умением мгновенно перевоплотиться, сформулировать из себя иную духовную сущность.
Представь это как снаряд, начиненный духовным порохом. Я выхожу на сцену в образе Гамлета или Чебурашки, неважно, и выпускаю его в зрителя. Если снаряд долетит до него, проникнет в зрителя, дальше начинается магия. Я уже начинаю действовать в его душе, могу напугать или рассмешить его, могу заставить себя любить или ненавидеть, испытывать восхищение мной или отвращение ко мне в зависимости от того, кого играю.
Да, чаще я играю злодеев, да, меня зритель ненавидит, хочет убить. Знаешь, мне особенно нравится записка, полученная как-то от одной зрительницы: «Михаил, спасибо вам большое, вы такой мерзавец, я хотела вам рожу расцарапать!»
