— Ну вот смотрите, изображу самый частый способ моего вранья. Звонит телефон, и я слышу в трубке:
— Алло, Юрий Николаевич, очень хотим вас пригласить на ток-шоу, — и называют канал.
Поскольку уже сто раз я говорил, что в ток-шоу не участвую, а они все равно продолжают упорно звонить, моя тактика меняется.
— Ой, а когда у вас, деточка?
— Да вот послезавтра.
— Ну что ты поделаешь, послезавтра я улетаю на Дальний Восток.
Вообще, наличие Дальнего Востока меня спасает от множества идиотских передач и съемок. Я безумно люблю за это Дальний Восток. И вообще люблю мою страну за то, что она такая большая и всегда можно сказать, что я сейчас в Омске, а это подразумевает, что не вляпаюсь в очередную дурацкую историю. При этом я никого не обижаю.
А еще можно шепотом ответить журналисту:
— Я сейчас в кадре, извините, случайно не отключил телефон.
И в идеале еще потом сделать вид, что тебя кто-то позвал и громко сказать:
— Да-да-да, уже бегу, уже бегу!
Я это делаю довольно часто, особенно в общении с вашим братом или вашей сестрой.
— Когда вы снимались в «Городке» в роли продавщицы, за вами как за дамой стал ухлестывать пожилой мужчина, даже сбегал за цветами. А потом, когда вы раскрыли карты, жутко расстроился и сказал: «Ты думаешь, я тебя клеил? Да нет же! Ты просто так похож на мою покойную жену, которая умерла полгода назад!»
— Здесь тоже бывали разные истории. Например, снимаешься в каком-то маленьком коттеджном поселке или садоводстве, весь день ходишь в вязаной кофточке, в паричке, в очках и туфельках. Иногда, когда тепло, переобуваешься в домашние тапочки. Сидишь на солнышке, пока выставляют свет, мимо едет какая-нибудь машина, за рулем женщина, и она не может проехать по дороге мимо киношной техники, и ты говоришь: «Давайте, я помогу вам!»
Она выходит, ты садишься за руль ее машины, объезжаешь все съемочные автомобили, говоришь:
— Пожалуйста.
Она кивает:
— Спасибо огромное, — потом присматривается и говорит: — Твою мать!
Она меня сразу не узнала. Думала, бабка хорошо машину водит. Мне кажется, ей потом будет что рассказать, как артист парковал ее машину.
Вот таких случаев и парадоксальных реакций на меня как на женщину во время съемок этого сериала было несколько. Случалось, сначала тебе говорит кто-нибудь из соседей:
— Да пошла ты!..
А потом исправляется:
— Ой, извините, я хотел сказать: да пошел ты.
— Кто помогал вам подбирать женский гардероб?
— Замечательные костюмеры и художники по костюмам, которые перешли сюда еще из «Вампиров средней полосы», они знают меня на ощупь. Больших примерок практически не было. Все как я люблю: удобное и идеально подходящее по размеру. Я категорически не хожу на каблуках, и парочка женских туфель кочует со мной уже лет двадцать. Так что, как бы это патологично ни звучало, получается, что я мужчина-артист со своим женским гардеробом.
— Что-то еще со времен «Городка» осталось?
— Накладная попа, сшитая мне еще в начале 2000-х годов. Она такая удобная, на специальных подтяжках, которые легко надеть. Но в этом сериале я ее не использовал, там требовалась какая-то элегантность.
— Что для вас труднее, когда вы перевоплощаетесь в женщину?
— Следить за голосом. Это не значит говорить высоко — просто мягче. Тембрально я ничего особенного не делал. Ведь важна первая секунда, люди должны поверить сразу. Если сразу не поверят, значит, не поверят потом весь фильм. Я никогда не препарирую этот процесс перевоплощения, знаю, что у меня это получается. А для этого понадобились годы. Но я бы не хотел остаться в памяти потомков как артист, который хорошо играл женщин. Для меня это всего лишь роль, я не артист театра кабуки, который всю жизнь с гримом толщиной 2 сантиметра играет одну и ту же даму. Я актер, которого жизнь призвала к необходимости играть много разных женщин, потому что партнер был усатым. Ну а потом это даже стало нравиться.
