Старики умели дружить не только между собой, но и с разными людьми. Они очень любили футболистов, на премьеры часто приходил Лев Яшин. Постоянным гостем МХАТа был Иван Семенович Козловский. Если в театре проходило мероприятие, на котором вручали значки, грамоты, объявляли благодарности, кого-то чествовали, Иван Семенович всегда для нас пел. Похвастаюсь: после того как сыграли юбилейного «Нахлебника», он подошел ко мне на устроенном в честь артистов банкете, сказал приятные слова. А в конце вечера Яншин позвал: «Галина, поехали к нам домой». И мы с Женей продолжили праздновать в компании Михаила Михайловича и его гостей.
Алексей Николаевич Грибов однажды предложил: «Слушай, Галь, давай подготовим с тобой роль Ирины в «Трех сестрах». Тот легендарный спектакль настолько потрясающе был поставлен Немировичем-Данченко, что в любом составе звучал как музыка. Неслучайно Петер Штайн, привозивший к нам на гастроли своих «Трех сестер», на пресс-конференции признался, что поставил спектакль по сценографии Немировича-Данченко. Там только был какой-то особый свет, и стол вначале стоял на сцене не слева, а справа. Эта постановка тоже имела огромный успех.
А что касается Ирины, то мы начали репетировать, но у Грибова случился инсульт, он был очень слаб. А в жизни артистов, как говорили старики, очень большую роль играет его величество случай, когда надо оказаться в нужное время в нужном месте и с нужными людьми. Чехов так и прошел мимо меня, зато, к счастью, не прошел Достоевский, в спектакле «Преступление и наказание», который поставил Виктор Николаевич Сергачев, я играла мать Родиона Раскольникова.
— Как приняли во МХАТе Олега Николаевича Ефремова?
— Наверное, само время его привело. Пришел молодой руководитель, который, естественно, привел с собой свою команду, как обычно это бывает в театре. МХАТ захлестнула совершенно новая волна. В репертуаре появились спектакли на современные темы. Помимо «Сталеваров», расколовших критиков и зрителей на тех, кому постановка пришлась по душе, и тех, кто ее категорически не принял, в мхатовской афише появился спектакль «Валентин и Валентина», он имел большой успех на театральной арене. Ефремов задействовал в своих постановках артистов, которые раньше были мало заняты. Например, проникся к Евгении Никандровне Ханаевой, она стала играть больше. Он придумал для стариков «Соло для часов с боем», где блистали все великие: Ольга Андровская, Михаил Яншин, Алексей Грибов, Виктор Станицын, Марк Прудкин. Спектакль ставил приглашенный режиссер из Чехословакии, но у него не все получалось, тогда старики пришли к Ефремову со словами: «Олег, выпускай спектакль». Ефремов включился и поставил легендарную историю.
Да в общем-то он никого не обошел своим вниманием, набрал много молодых артистов, театр ожил. Ефремова ценили многие, потому что он был человеком талантливым, был готов работать в театре 24 часа в сутки, репетировать, репетировать, репетировать. Конечно, у Олега Николаевича имелись свои пристрастия, симпатии. У него была очень высокая точка отсчета, он знал режиссерскую и актерскую профессии до тонкостей, и сам был человеком тонким. Его точный глаз ощущался во всех работах. Когда Олег Николаевич хвалил: «Это хорошо», ты понимал, что роль действительно тебе удалась. Я в его спектаклях была занята не так много, в отличие от Жени. Оставалась для Ефремова какой-то малопонятной, нераскрытой индивидуальностью. А Киндинова он любил.
