Если между мной и Жорой сразу возникло полное понимание, то с родителями с обеих сторон было непросто. Мой папа поначалу невзлюбил Георгия. Отец всегда читал газету «Правда» и прочел там статью о маньяке из Перми. Приметы этого человека по описанию совпадали с Бурковым. Он меня попытался убедить, что не нужно с Жорой связываться. Мы поссорились. Я обиделась, ушла из дома... Мама Жоры тоже имела свои представления о том, какая супруга должна быть рядом с любимым сыном. Когда он ей написал, что актриса, она, наверное, представила кого-то типа Татьяны Дорониной. Мы впервые увиделись на перроне вокзала. Она приехала, привезла ложки, вилки, белье постельное, чемоданов было много. Но когда увидела меня на платформе... Я по ее взгляду поняла, что ей не понравилась. Какая-то пигалица, 43 килограмма весом, косички торчат. Она сказала: «Жорочка, она же тебе не ро?дит». И так и уехала, забрав все привезенное с собой. На нашей свадьбе ее не было. Жора очень огорчался, потому что маму любил. Он не все ей мог объяснить, но о том, чтобы вступить с матерью в конфликт, даже речи не было. Сын проводил ее на вокзал, обцеловал с ног до головы и посадил в поезд. Жора очень любил мать, но и со мной расстаться не смог. Ну а поскольку обе семьи наш брак не восприняли, денег у нас не было ни копейки.
Свадьба прошла невесело. В день бракосочетания я рано утром побежала в парикмахерскую, сделала модную прическу с начесом. Я была худенькой, и на мне эта прическа, конечно, смотрелась как большое нагромождение. Жора, когда увидел, сказал: «Жениться не буду!» Пришлось все распустить... Вечером, за столом, он решил повеселить гостей историей о моей прическе. Я обиделась, взяла свидетельство о браке, смяла и выбросила в окно. Потом убежала к подруге... Та, к счастью, поговорила со мной и убедила вернуться к мужу. Когда я позвонила в дверь, Жора открыл и совершенно спокойно сказал: «Вот и жена!» Он ни в чем меня не обвинял. Свидетельство мы утром нашли под нашими окнами, и муж его отгладил утюгом. Такой у него был спокойный характер.
Прошло время, родилась Маша, приехала Мария Сергеевна, увидела внучку, да еще названную ее именем, и ее отношение к нашей семье изменилось... Нам было действительно тяжело: денег мало, нормального жилья нет. Я Машу всегда при себе держала, буквально под мышкой носила. Пользуясь тем, что выглядела не по возрасту юной, в школьной форме вела пионерские концерты, использовала любую возможность подзаработать. И параллельно еще училась в Щукинском училище... Но когда пришло время мне получать диплом, пришлось дочь отвезти в Пермь. Сделав это, мы с Гошей потом ехали обратно в Москву в поезде и плакали... Полтора года Маша была с бабушкой. Теперь я понимаю, что совершила ошибку. До трех лет формируется характер ребенка. Маша вернулась — по нраву копия бабушки Марии. Да еще и с пермским говорком! Но я бесконечно благодарна Марии Сергеевне за эту помощь. Потому что иногда буквально нечего было есть. А Жора мотался по съемкам, старался хоть где-то заработать. Но мы эти трудности воспринимали нормально. Многие молодые семьи так жили. И это не было препятствием для того, чтобы заводить детей. Такие испытания, как безденежье, бедность и неустроенность, сплачивают людей, дают им запал на всю последующую жизнь. Больше ценишь дорогого человека. Я Жоре за его талант могла простить абсолютно все. Да и что было прощать? Он был замечательным мужем и отцом, со всех съемок всегда стремился домой. Даже есть мог только дома — рестораны и кафе терпеть не мог.
