Судьба Даля не лучше. В «Современнике» для него также не нашлось главных ролей, хотя он был занят во многих спектаклях. В «Сирано де Бержераке», в «Обыкновенной истории», в «Голом короле», в постановках «Всегда в продаже», «Старшая сестра»... Просто новых спектаклей в те годы, когда пришел Олег, было мало, а в уже существующих роли давно распределились. Получить новый ввод можно было только на второстепенную роль. И даже Ефремов не мог на это повлиять, потому что решение принимала труппа — голосованием. Конечно, Даля сразу заметили в театре. Его любили, ценили, в него верили, о нем говорили. Его называли Олег-маленький. А Олег-большой — это был Ефремов.
Мое знакомство с Далем вышло не слишком удачным. И если бы мне тогда сказали, что в итоге мы подружимся, я бы, наверное, не поверила. Олег был принят в «Современник» в тот момент, когда по настоянию Ефремова мы, костяк труппы, один за другим пробовали себя в режиссуре. Вместе с режиссером Маргаритой Микаэлян я готовила новую постановку. Даль, едва влившись в нашу дружную компанию, пришел на репетицию и сразу все раскритиковал. И это не так, и то не этак... Ефремов тогда ему говорит: «Хорошо, если ты знаешь, как надо, — покажи нам. Мила, Маргарита, позвольте ему репетировать с актерами». То есть, можно сказать, у нас спектакль забрали и передали Далю. Что, кстати, меня не обидело. Я человек терпеливый — смолчала, отступила. Тем более что, несмотря на неопытность, Олег все-таки смог довести дело до конца, и спектакль получился замечательным, был успех. В таких случаях у нас в театре не принято было завидовать или спорить, чья фамилия должна быть на афише. Вот Ефремов, к примеру, от и до поставил знаменитого «Голого короля», а на афише значилась фамилия Микаэлян, которая принесла пьесу в театр.
Тем временем Олегу дали первую маленькую роль в «Современнике» — попросили заменить заболевшего актера в спектакле «Третье желание». Роль соседа, который приходит побриться к парикмахеру на дом. Парикмахера играл Валентин Никулин, а я — его жену. И вот мы на сцене. Я произношу свои реплики, Олег должен ответить. Но он молчит! Я повторяю свой текст снова, а сама уже вся холодею от ужаса. Тут Даль, по-прежнему ничего мне не отвечая, зачем-то поднимает стол, переворачивает его, ставит себе на голову и так уходит со сцены за кулисы. Честно говоря, мы все подумали, что у Олега помутился рассудок. Даже не доиграв свою сцену, я все бросила и побежала за кулисы: «Олег, миленький, что с тобой?» И тут почувствовала винный запах, после чего разозлилась не на шутку. Со словами «Так ты что, выпил?» я размахнулась и вкатила ему пощечину. Сама от себя такого не ожидала. Но я всю жизнь плохо переносила пьяных. А тут у меня просто в голове не укладывалось: первый выход на сцену «Современника», как же можно пить в такой день? Олег схватился за лицо и куда-то убежал... И потом его три дня никто не мог найти, в театре он не появлялся. Артисты меня ругали: «Что ты наделала! Он же такой впечатлительный. Будет переживать, мучиться от стыда. Да ты знаешь, какой он? Он под трамвай может кинуться!» Я испугалась, думаю, и правда, что теперь будет, зачем я его ударила? Но тут наконец Олег пришел. Я бросилась ему навстречу, обняла. У меня уже и в мыслях не было ругать его. А он сразу же попросил у меня прощения. И с тех пор стал говорить: «Вот моя крестная — Мила. Окрестила меня, что уж тут сказать! На всю жизнь запомню». Так и началась наша дружба.
