Вскоре Вознесенский привел на спектакль Пьера Кардена, и тот пригласил всю труппу во Францию. «Юнона...» месяц шла с немыслимым успехом в театре «Эспас Карден» на Елисейских Полях, а потом объехала весь мир. Спектакль целый месяц играли на Бродвее, гастроли оказались фантастическими.
Когда Вознесенский познакомил отца с Пьером Карденом, тот сказал, что название Театр Ленинского комсомола никто за рубежом не поймет, давайте переименуем. Тогда они с Караченцовым предложили название «Ленком». Сейчас это имя стало нарицательным, «Ленком» — это красиво. Я мечтаю о том дне, когда на нашем театре будет написано: «Ленком Марка Захарова». Потому что это название пока существует только на бумаге. На театре такой надписи до сих пор нет.
— Кто был близкими друзьями вашего дома?
— Отец много общался и дружил с Владимиром Войновичем. Когда он в 60 лет перенес страшную операцию на сердце, Войнович произнес фразу: «Марк, я эту операцию прошел раньше, следи за мной». Отца прооперировали в Германии, лечение оплатил Юрий Михайлович Лужков. Таких денег у нас не было, и Лужков взял все расходы на себя. Немецкий врач, осмотревший отца, произнес: «Как же этот парень сюда доехал?» К счастью, отец не знал немецкого, а переводчик перевел: «Ну, вот и хорошо, что приехали». Помню, я все время, пока шла операция, просидела, скрючившись на табуретке. А мама находилась с ним. Она всегда была рядом, во всех ситуациях.
К нам приходил Виктор Астафьев, в нашем доме бывал и Тарковский, и, конечно же, Григорий Горин — друг, соавтор и соратник отца.
Конечно, отец очень дружил с Мироновым и Ширвиндтом, они тоже часто у нас бывали.
— Для меня стало удивлением, что письма «единственной и незабвенной Катерине Матвеевне» из «Белого солнца пустыни» сочинил Марк Анатольевич.
— Да, он отправлял подобные письма маме. Когда мы ездили в Щелыково, писал: «Любезнейшая моя супруга, Нина Тихоновна». У меня тоже хранится похожее письмо: «Дочь моя, ты меня радуешь...» Очень остроумное. На самом деле эти письма — отдельная лирическая тема «Белого солнца пустыни». На свете мало людей, у которых есть в жизни своя мелодия. Вот у отца она была.
— Что помимо театра увлекало Марка Анатольевича?
— История и культура православия. Отец участвовал в захоронении Столыпина на Украине, в Киево-Печерской лавре, это его заслуга. Он восстановил храм в Путинках. В то время вместо него была конюшня, там держали лошадей. Отец прошел все круги ада, чтобы храм вернули патриархии, сегодня он действует.
Отец убедил Лужкова восстановить ворота Иверской Божией Матери в Кремле. Он участвовал в возрождении храма Христа Спасителя. Лужков многое сделал для «Ленкома», помогал артистам с жильем.
Какое-то время отец был депутатом, и только когда перестал, узнал, что ему, оказывается, полагался персональный автомобиль, а он ездил на троллейбусе, в метро и очень редко в такси, на которое не хватало денег.
Он всегда был не бытовым, не денежным человеком и совершенно не понимал, что такое жадность. Помню, как-то у родителей не было денег даже на хлеб. Отец говорил:
— У меня нет денег вообще.
Мама вторила ему:
— У меня не осталось даже мелочи.
Мне исполнилось года четыре, я сказала им:
