— Тут дело не в возрасте, а во времени, потому что сейчас так существуют все — прыгают с кочки на кочку. Даже у молодых такое ощущение. Хотя, конечно, чем старше человек, тем трагичнее, когда под ногами нет фундамента. И еще я обратила внимание, что многие, вспоминая о своих ушедших родных, которые многое пережили, говорят: хорошо, что их сейчас нет.
— Да, это тоже большой вопрос. У меня эти мысли часто... Я вспоминаю мою маму. Вот где абсолютнейшая драма жизни. Мыслями к маме я возвращаюсь каждый день с утра. У меня есть икона, и у меня есть, что перед ней сказать... Я смотрю на фото отца, которого никогда не видел живым. Его расстреляли в 1937 году, до моего рождения... Наша история, если задуматься, — страшная история. И мы часть ее.
Мама была воспитанной, образованной, из дворянской семьи. Очень красивая и талантливая. Блестяще окончила высшие актерские курсы при Кинофабрике имени Чайковского. У меня хранилась фотография, где она и Александр Роу, ее однокурсник, что-то изображают. Кто-то попросил фото для интервью и не вернул. Мне очень жаль... Потом она с Роу работала. А еще с Николаем Экком, который снял первый звуковой фильм «Путевка в жизнь». Кстати, мама как актриса снималась в немых фильмах. Но когда вышла замуж за отца, посвятила себя семье. При этом никогда не переставала театром интересоваться, дружила с режиссерами, актерами.
Это был второй мамин брак. Очень удачный. Отец как родного принял Женю — маминого старшего сына от другого брака. Они с мамой прекрасно понимали друг друга. Жили в достатке, любви и счастье. А потом все разрушилось. Отца арестовали и маме сообщили, что осудили на 10 лет без права переписки. Тогда еще не знали, что это означало расстрел...
Когда началась перестройка, архивы КГБ рассекретили. Я получил доступ на Лубянку. Мне дали дело отца. Страницы пожелтели от времени. Это один из самых тяжелых моментов в жизни. Я плакал навзрыд. Для того чтобы вынести смертный приговор, хватило всего пятнадцати минут.
Я прочитал все документы: обвинения, допросы. На меня это произвело удручающее впечатление. Отец, Виктор Алексеевич Збруев, замнаркома по связи, занимался телевидением. По сути, он привез телевидение в СССР, с группой поехал в США, чтобы перенимать опыт, знакомиться с телевидением, так как в Америке оно уже было, а у нас — нет. На Лубянке я прочитал документ с подписью отца — обращение в Политбюро ЦК: «Прошу продлить нашу командировку на 10 дней». Подписано Збруевым и другими. Разрешение им дали Молотов, Каганович, Ежов, Орджоникидзе — члены Политбюро. Стояли их фамилии, и напротив каждого — слово «да», никто не был против.
