Все, что делала она, всегда было притягательным и интересным. Помню, ее мучила бессонница, и она ночами за столом при уютном свете ночной лампы читала или что-то писала. Я тоже очень хотела так же: встать ночью, включить лампу и писать о том, что узнала, что увидела. Даже будильник заводила, но спать все равно хотелось больше. У нас дома хранится бабушкин дневник — коричневая тетрадь, исписанная аккуратным почерком. В этой тетради можно прочесть о многих семейных историях и тайнах.
Моя прабабушка баронесса фон Кербенген, например, никогда не надевала туфли дважды. Этот факт всегда поражал мое детское воображение. Но не только баронами фон Кербенген славен наш род — кровь во мне намешана немецкая, бельгийская и русская. Один из других моих прадедов был заядлым картежником и в одну ночь проиграл все свое состояние, а наутро застрелился. Только благодаря личным драгоценностям и некоторой собственности его вдова сумела открыть шляпный магазин и разбогатела вновь. Пример женщины-предпринимателя в XIX веке. Еще среди моих бельгийских предков было много мореплавателей. Очень интересно читать письма Жоржа, дяди моей бабушки, где он рассказывает о своем кругосветном путешествии на паруснике. Он был не только смел, но и очень красив, пользовался успехом у женщин, не всегда свободных, и постоянно попадал в курьезные истории. Погиб при невыясненных обстоятельствах.
Родители стремились воспитывать меня в классических традициях: учили языкам, музыке, мы часто ходили в музеи и на выставки, мама очень любит живопись, и у нас дома огромное количество художественных альбомов. В шесть лет я начала учиться игре на фортепиано. И вот пока мои друзья лазили за яблоками по садам, учила ноты и искренне ненавидела пианино. Однажды даже написала родителям заявление, оно до сих пор хранится у них. «Прошу уволить меня из музыкальной школы, потому что я ненавижу музыку и ваш инструмент», — говорилось в той записке. Инструменты в нашем доме менялись часто — сначала было черное пианино, потом белый рояль, красный... Рассказывали, что доходило до того, что я молотком разбивала клавиши — так не любила это занятие. Потом были частные педагоги, потом опять возвращение в музыкальную школу. Когда сдала последний экзамен и мне выдали документ об окончании, я принесла его родителям и с тех пор много лет даже думать о музыке не хотела.
