Я так вжилась в роль, что все воспринимали меня как строгую немку. А когда пришла на площадку в свой выходной в обычной одежде и с улыбкой — меня не сразу узнали. Был один курьезный случай в сувенирной лавке — мы снимали в Пушкинских Горах, в Михайловском. Я зашла посмотреть сувениры, а продавец вступила в разговор: «В правильное время вы к нам приехали. У нас же кино снимают. Историческая картина! Здесь столько актеров знаменитых, и еще из Германии фрау приехала — ходит вся такая из себя!»
То, что зрители не разделяют актеров и их роли, я поняла после выхода «Метода Михайлова», где сыграла хирурга. В сериале долгое время снималась без грима, за что и получила потом от зрителей: «Почему нашему Устюгову такой крокодил достался?» Мы хотели быть честными — настоящий хирург из отделения экстренной хирургии на рабочем месте совсем не выглядит актрисой старого Голливуда.
Перед съемками «Метода Михайлова» я и Володя Селезнев ходили на дежурства в больницу, в отделение экстренной хирургии — нас закрепили за врачами как интернов. На прием привезли пациента, а его жена схватила меня за руку: «Спасите его, пожалуйста!» И это не игра, не кино, на тебя смотрит настоящий человек, и у него в глазах — мольба и страх. В этот день были еще две операции, и одна из них закончилась комой пациентки. Врачи сказали: «Это конец». После этого я не могла спать и потом долго ощущала, что занимаюсь глупостями, настоящее дело — вот оно где! Публичные профессии в наше время переоценены во всех смыслах. Актер это профессия — она ничуть не важнее любой другой. Думаю, странно мне как артисту было бы страдать и жаловаться, что моя работа сопряжена с трудностями, усталостью или отсутствием комфорта, никто не заставлял делать такой жизненный выбор.
Прошлой зимой мы снимали сцену казни лидеров Красной капеллы в сериале «Начальник разведки», который недавно вышел на Первом канале. Я играю Милдред Харнак, она и ее муж Арвид Харнак были лидерами движения Сопротивления в нацистской Германии. Милдред — единственная женщина-американка, казненная по личному приказу Гитлера. На улице в тот день был мороз — минус пятнадцать примерно, девочки — в легких платьях и туфельках. А ребята босиком на каменном промерзшем полу — им потом ступни водкой растирали. Смена длится обычно двенадцать часов. Никто не заболел, кстати. В экстремальных условиях организм мобилизуется.
Недавно у меня прошла премьера спектакля, вдохновленного романом «Невыносимая легкость бытия». В нем задействованы всего три артиста, много прекрасной музыки, вокала. Играем мы его в небольшом арт-пространстве Point на Полянке. Это место, где создаются спектакли, подобных которым в Москве не найти, такова особенность площадки, которая позволяет разного рода эксперименты, там рождается живой театр.
Идет работа еще над несколькими спектаклями. Театр дает много эмоций и энергии. Именно сцена дарит ощущение чего-то настоящего, всякий раз, когда возвращаюсь домой после спектакля, чувствую, что это было абсолютно верным решением: когда я в 2013 году в ярко-синем сарафане открыла дверь служебного входа Театра Станиславского на Тверской.
