А еще Караченцов жил в невероятном ритме. С репетиции бежал на киносъемки, оттуда на концерт, потом на спектакль, а после мог спешить на поезд или самолет. Он постоянно куда-то мчался! Николай Петрович одним из первых начал носить в ухе телефонный беспроводной наушник. Это выглядело странно: около входа в знаменитый театр ходит народный артист России с «Примой» в зубах и сам с собой разговаривает.
— Караченцов так спешил, чтобы побольше заработать?
— Дело тут не в гонорарах. У него просто была внутренняя необходимость жить вот именно так — в напряжении, в бешеном ритме. И при дикой занятости он все равно чувствовал в себе очень большой нерастраченный творческий ресурс. Да, у него была колоссальная фильмография, но присутствовала и наша вечная актерская неудовлетворенность.
Однажды я заговорила на тему несыгранных ролей с Андреем Леоновым. И он мне сказал: «А ты знаешь, что мой папа очень переживал свою невостребованность в театре? Он говорил: «Я 20 лет прослужил в «Ленкоме» и за это время сыграл всего пять ролей». И это говорил Евгений Леонов, народный артист СССР, актер, которого знали и любили все! А у Олега Ивановича Янковского в «Ленкоме» 10 лет не было премьер. С другой стороны, ни один худрук не может, когда в труппе столько ярких имен, каждый год обеспечить всех звезд новыми ролями. Поэтому-то актеры и ищут возможность реализоваться «на стороне»: снимаются в кино, участвуют в мюзиклах, в антрепризе, делают концертные программы. Мы были бы рады все, что умеем, отдавать родной сцене. Но это, к сожалению, невозможно...
— Вы проработали с Захаровым более двадцати лет! Каким худруком он был?
— Прекрасным, лучшим, неповторимым, невероятно талантливым, Богом поцелованным, абсолютным авторитетом и безусловно любимым. Мне кажется, что в театре он был таким, каким хотел, чтобы мы его видели, воспринимали. Он был для нас кумир, мастер, отец родной, наш рулевой, наш капитан. И это ощущалось всеми, даже теми актерами, которые пришли в театр в последние годы жизни Захарова. А уход Марка Анатольевича, несмотря на то что был закономерен, естественен и ожидаем, все равно стал для нас неожиданностью. Мы не думали, что будет так больно...
