— А не созрел ли ты для законного брака, дорогой товарищ?
Отвечал:
— Еще вызреваю. Ты же не любишь картошку al dente! Вот и я терпеть не могу...
Младенчество дочки было абсолютно необременительным. Во-первых, Юля оказалась другой матерью — без сумасшедшего трепета, постоянных страхов. Да и я уже был более готов к отцовству. Если Марка брал на руки, трясясь от мысли: «А вдруг у него что-нибудь отвалится?!» — то Соньку купал, пеленал, менял подгузники на автомате. Уложив дочку в кенгурятник, ездили в гости, на съемки. Было спокойное родительское счастье, ничем не омраченная радость. Когда спустя пять лет после Сони на свет появился Сеня, мы с Юлей были уже серьезными доками в выращивании детей. Хоть курсы открывай.
— Юля навсегда ушла из актерской профессии? Если так, то жаль: я помню ее яркие роли — в том же «Танцоре».
— Это решение было вынужденным и, конечно, тяжелым. После рождения Сони Юля оставалась в МХТ и продолжала играть спектакли, приезжая в Москву из Питера. Режим крайне напряженный. Юле очень хотелось и новых ролей, но уже несколько сезонов подряд ее обходили. В МХТ, как в каждом другом театре, свои внутренние игры, в которые вольно или невольно приходится играть: где-то выпросить, где-то поработать локтями, где-то выгрызть, как-то «особенно» заслужить. Юля этого не любит страшно и не умеет. Отсюда — неизбежное: старый репертуар сокращался, менялся на новый, Юля ездила в Москву доигрывать все более редкие спектакли, а вскоре после рождения Сени окончательно рассталась с МХТ. Выбрала дом. Профессия от ее выбора, к сожалению, определенно проиграла. Но о расставании со сценой речь не идет: сейчас Юля служит питерской Мельпомене.
— Марк вхож в вашу вторую семью? Общается с сестрой и братом? Чем занимается ваш старшенький, какую профессию выбрал?
— В нашем доме Марка всегда ждали и ждут, он в курсе этого, но балует нас своим присутствием нечасто. Пока учился в школе, с утра до вечера был загружен: уроки, занятия музыкой, бассейн, бесконечные чередующиеся кружки.
У сына абсолютный слух: любой звук он расшифровывает как тон, а сочетание звуков воспринимает как аккорд, любой шум разбивает на тоны. Ему показано быть музыкантом, и я очень хотел, чтобы по окончании музыкальной школы по классу фортепиано он продолжил осваивать инструмент и в конце концов оказался бы в консерватории. К поступлению туда вроде все и шло, но потом парень передумал: перспектива стать академическим музыкантом и сидеть в оркестре показалась тоскливой. Решил учиться на звукоинженера, однако вскоре отмел и этот вариант.
Окончил политех, отделение геодезии, сейчас в аспирантуре, занимается исследованиями грунта на предмет возможности строительства. Но музыку не отверг: пишет и аранжирует, играет на бас-гитаре в группе, участвует в фестивалях.
— А ваша рукастость Марку передалась? От ваших питерских коллег наслышана о буфетах и комодах с уникальным орнаментом, которые сделал Борис Хвошнянский.
