Юрий Богатиков с распадом Советского Союза оказался своим среди чужих, чужим среди своих. Юра всегда ратовал за единение России и Украины и был убежден, что нельзя жить в самоизоляции, потому что культура, а следовательно и общество перестают развиваться. «Самоизоляция в искусстве — это трагедия!» — говорил он. И когда Крым стал украинским, всегда повторял: «Я русский сын украинского народа!» Однажды в Москве на концерте в зале «Россия» Юрий Иосифович вышел на сцену и сказал: «Я хочу передать вам привет с палубы мятежного корабля с гордым названием «Крым». И от присоединившейся к Крыму Украины». Все захлопали! Юрий Богатиков создал в Крыму международный фестиваль «Песни моря». Его основными задачами были сохранение творческого содружества России, Украины и других стран, пропаганда русской культуры. Фестиваль проводился ежегодно с 1991 по 2000 год, самое трудное десятилетие для наших стран, и неизменно собирал огромное количество зрителей.
Юрий Иосифович сгорел за два года. У него случайно обнаружили воспаленный лимфоузел. Хирург посмотрел и сказал, что надо обратиться к онкологу. И все завертелось... А ведь Юрий Богатиков был крепким мужчиной с нормальным здоровьем. Знаете, на что я грешу? Когда в Чернобыле произошел взрыв атомной станции, Богатиков находился в Киеве. Друзья ему сказали: «Юра, в Чернобыле случилась катастрофа, мы сейчас на вертолете полетим туда. Хочешь с нами?» И они полетели! И не просто в город, а в эпицентр аварии! Летали над атомным реактором! Никто ведь ничего не знал о потенциальной опасности. Конечно, Богатиков облучился! Отсюда и лимфоузлы...
Когда Юра заболел, я ему сказала: «Мы будем лечиться. Нет места отчаянию!» Юра страшился химиотерапии — боялся, что голос пропадет, поэтому ему назначили «легкую химию». Однажды мы даже нарушили режим. Всю рабочую неделю муж лежал под капельницами, а в пятницу вечером мы втихую удрали из больницы на самолет. Прилетаем в Москву, в аэропорту Внуково нас встречают, отвозят в гостиницу. В субботу Юра участвует в концерте, в воскресенье утром прыгаем в самолет и вечером возвращаемся в больницу. В понедельник на утреннем обходе Богатиков на месте.
Болезнь то отступала, то возвращалась. Как я рассказывала выше, мы даже отметили семидесятилетие мужа в Киеве. В тот день среди подарков было три бутылочки «Массандры» урожая 1932 года — ровесницы Богатикова. Юра хотел их открыть после юбилейного концерта в Москве в ГЦКЗ «Россия», запланированного на осень. Тогда же должна была состояться закладка именной звезды Юрия Богатикова перед этим концертным залом. Но к осени состояние Юры ухудшилось. За это время Юрий Иосифович мужественно перенес две операции. Конечно, он все понимал. Ему было тяжело. И мне было тяжело — я неотлучно находилась с ним в больнице. Мысли о том, что Юра уходит, я от себя гнала — не хотела в это верить. Мой мозг этого не принимал, и я продолжала себя и его убеждать, что раз мы лечимся, боремся, не сдаемся — значит, обязательно победим.
