Сезон закончился, цирк закрылся, а когда он откроется вновь, уже никто не знал, потому что здание находилось в аварийном состоянии, в нем было опасно находиться. Цирк, построенный еще до революции, разваливался на глазах, но папа верил, что сможет реально помочь своему «дому». Поднимать весь советский или российский цирк — конечно, задача непосильная, а здесь, на этом конкретном месте, которое отец любил и знал как свои пять пальцев, он мог быть полезен. Так под папиным руководством начался процесс по пробиванию для цирка нового здания.
Начались бесконечные походы по кабинетам советских министерств — тогда же еще СССР был. Сначала ходили солидным представительством — человек восемь народных артистов, в том числе Бугримова, Кио, сам Никулин... Но везде делегаты получали вежливый отказ: «Вы поймите, обстановка в стране очень сложная, а вы тут цирк предлагаете строить!» В конце концов папа остался один. Союзниками ему были лишь вера и надежда — все остальные отсеялись, потому что поняли: бесполезное это дело.
Никулин пошел по кабинетам по второму кругу, потом по третьему... Ему подсказали: «Нужно идти к Николаю Ивановичу Рыжкову — председателю Совета министров СССР. Только он может принять ответственное решение». Папа записался к Рыжкову на прием, а мы все ждали его в дирекции цирка, которая переехала из аварийного здания на Петровский бульвар — там московские власти выделили две комнатки, тоже, кстати, в аварийном здании. Мы понимали: пан или пропал — дальше идти некуда.
Возвращается отец. Мы сидим молча, вопросов не задаем. Он снял шапку, не раздеваясь сел в кресло за стол. И тоже молчит. Хорошую такую, мхатовскую паузу выдержал, потом поднял голову: «Ну что сидите?! Подписал!» Все! Крики, всеобщее ликование, побежали в магазин... Потом отец рассказывал: «Захожу в кабинет, а там сидят все те, кто мне уже отказывал, и не по одному разу. Николай Иванович обращается к собравшимся:
— Ну вот, товарищи, товарищ Никулин просит построить новое здание для цирка...
Ему отвечают:
— Николай Иванович, ну какой цирк, денег же нет, бюджет расписан.
Рыжков произнес тогда историческую фразу:
— А я вот что думаю, товарищи. Ну не построим мы два новых колбасных завода в ближайшее время, зато в Москве будет цирк! — и подписал все сметы.
Выделили сумму, эквивалентную двадцати шести миллионам долларов, — космические деньги по тем временам.
Никулин настаивал на том, что новый цирк должны строить непременно финны — в то время они считались лучшими строителями. Кто-то из министров сказал:
— Юрий Владимирович, что вы в этих финнов уперлись? Дались вам они! У нас и свои строители есть.
Папа ответил:
— Понимаете, если будут строить наши специалисты, которых я, безусловно, уважаю, то на премьеру в честь открытия нового цирка пойдут дети наших с вами внуков.
Финны построили здание от стадии котлована под ключ менее чем за двадцать четыре месяца. История небывалая, особенно для тех лет, когда все разворовывалось. Кирпичи — и те могли украсть. Их, кстати, и уносили — только не новые, а старые, поэтому цирк ломали долго. Рядом ведь Центральный рынок был. И вы удивитесь: за кирпичами очередь стояла. Крановщик бах шаром по стенке, она падает, и тут же народ кидается разбирать ее на кирпичи. А кирпичи знатные — дореволюционные!
Открытие нового цирка состоялось в 1989 году, а потом наступили смутные девяностые. Убийства людей бандитскими пулями стали повседневной реальностью. Не обошли они и цирк. В 1993-м убили зама отца — коммерческого директора цирка Михаила Седова. Конечно, все понимали, что Седова убили не «за цирк», это был заказ, связанный с его личными делами. Убийца и его мотив известны, просто не было доказательной базы и заказчика не смогли привлечь. Он уехал в Америку, где и остался. Как бы то ни было, убийство Седова всех потрясло, потому что это был человек из нашего циркового сообщества...
