Так началась моя первая серьезная работа. Этапов было много, и большая часть артистов отсеивалась. Меня сразу невзлюбила хореограф, потому что я танцевала и с профессионалами, и с непрофессионалами. Я многому училась, но не посвящала этому жизнь. Например чувствую тело, но не чувствую ось. Профессионалы сразу видят, что ты задницу отставляешь. Но я никогда не боялась быть смешной, кривой и косой. Танцую и чувствую, как раздражаю педагога. Зато работала по двенадцать часов в сутки — за себя и за того парня, потому что если ты вдруг что-то не можешь усвоить, тебя сразу отсеют.
У меня мышцы выросли как у Шварценеггера, на ногах и руках «банки», а на животе восемь кубиков. Мы ели в одно и то же время, пили, пели и танцевали. Работали на износ, у некоторых просто вылетали голоса. В этот момент нам могли сказать: «Научитесь за две недели танцевать степ? Кто научится, тот останется». По ночам после репетиции я изучала степ — уж очень хотелось остаться. В итоге получила одну из главных ролей и три раза в месяц летала в Питер на выступления. Это изменило меня. Я же привыкла быть индивидуальностью, а здесь училась работать в команде, с коллективом. Важно быть уникальным, но еще важнее иногда уметь вливаться в общий хор, быть частью большого проекта. Мюзикл научил меня не высовываться — в хорошем смысле. Играть свою партию в компании талантливых артистов и быть частью одного большого процесса.
— При такой активности когда вы успели встретить Леонида и наладить личную жизнь?
— У него была группа Carpen Diaz. Кстати, их альбом продавался в Америке, собственно, за счет отчислений от продажи потом и жили. Мы вместе выступали на одном из рок-концертов. Нас познакомил общий друг, я просто сказала «Привет» и отвернулась. Он был очень красивым, похожим на сиамского кота. Выглядел необычно, делал себе прическу огнем — поджигал волосы и ставил ирокез, то есть абсолютный псих! Мне казалось, что ему должны нравиться высокие длинноногие блондинки, поэтому даже не подумала, что может заинтересоваться мной. Он в свою очередь подумал: «Вот это наглость! Вот это самомнение!»
Через некоторое время, когда я была на гастролях мюзикла, мне звонит аранжировщик и сообщает, что нашел гитариста. Это был Леня. Приезжаю в Могилев, звоню ему — не отвечает. Оказывается, у него на тот момент была депрессия из-за распада Carpen Diaz. Раз на двадцатый мне все-таки удалось с ним связаться и договориться о встрече. Приехала в репетиционный зал со своим парнем Сергеем. Заходим, и в голове четко слышу свой голос: «Он меня отсюда увезет». Леня берет гитару и начинает играть ту музыку, которая нравится мне. Я четыре года искала музыкантов, а тут в одно мгновение произошло что-то невероятное. Он играет музыку, я на ходу сочиняю песни и пою. За несколько секунд мой парень, с которым мы были вместе три года, стал мне чужим человеком, а абсолютно чужой — самым близким.
Когда возвращались с Сергеем домой, он устроил скандал: «Как ты себя вела?! Что ты себе позволяешь?!» На самом деле сложно передать словами, как я себя вела. Чтобы понять, нужно было там находиться. Это было похоже на столкновение двух планет. Если бы рядом была электростанция, она бы взорвалась. Мы просто смотрели друг на друга не отрываясь, для меня в помещении был только один человек. Эта энергия окутала все вокруг, и все всё поняли. Мы были вместе с первой секунды, но еще полгода не признавались в этом даже друг другу. Не встречались, даже за руки не держались. Я оставалась ночевать у Лени дома, его родные говорили: «Все понятно». Мы же считали себя просто приятелями, коллегами.
Даже спустя несколько месяцев я не подпускала его к себе, и это был правильный ход. Дело в том, что до меня у него было много девушек и друзья были уверены, что я одна из... Никто не верил, что это надолго, поэтому они не воспринимали меня всерьез и не впускали в свой круг, а я не понимала почему. У Лени в окружении много верующих людей. Он долго занимался благотворительностью, помогал церкви и малообеспеченным семьям. Кстати, он тоже переживал, что у него много девушек, но не может найти свою. За время, что я не подпускала его к себе, успел многое обдумать и понять.
Практически сразу после нашей встречи я рассталась с Сергеем. Это была настоящая трагедия, потому что мы и до этого пытались расходиться, но он рассказал, что ему когда-то цыганка нагадала три любви и если он потеряет последнюю, счастлив уже не будет. Я была последней, поэтому он очень долго пытался удержать то, чего давно не было. Самый страшный момент, когда я приехала к нему забирать вещи. Глядя на меня, Сергей поднимает кулак и со всей силы бьет в зеркало. Я от страха выбегаю на улицу, он несется за мной босой по снегу, падает на колени и просит остаться. В такие моменты ты не понимаешь, как поступить, тебе страшно. Но я знала, что ничего склеить уже нельзя. Вот впервые за много лет вспомнила Сережу, надеюсь, у него все сложилось хорошо и он вопреки предсказаниям встретил свою настоящую любовь.
— Вы создали с Леней группу. Как складывалась ваша карьера в Беларуси?
— Выступлений у нас не было. Мы создавали свою музыку, репетировали каждую неделю. Нам предлагали уехать в Дубай работать, но не сложилось. Потом Лене предложили отправиться на гастроли с одной известной группой, но несмотря на то что у нас совсем не было денег, он отказался. У этого человека есть понимание, куда нужно двигаться, даже если это не будет приносить доход. Плюс к этому он был уверен, что мы обязательно выстрелим, а я всегда верила его уверенности. Мы просто шли каждое утро на репетицию, а ночью возвращались домой. Наш басист, который был хранителем местного Дома культуры, имел ключи от репетиционной точки, поэтому была возможность ежедневно до поздней ночи репетировать бесплатно.
Жили мы в комнате общежития, которая принадлежала Лениной маме. Конечно, были моменты, когда засыпали голодными, зато веселыми. Подкармливал нас его друг, которому мы потом помогли окончить духовную семинарию. Удивительный человек, он служит священником и делает большую благотворительную работу. Сам выбрал этот путь — трудиться в дальних деревнях, где хоронит бесплатно бабушек, оставшихся в одиночестве, помогает им завершать земной путь. Тогда он еще был просто классным компьютерным мастером и служителем в церкви, очень нам помогал, потому что работы у нас не было, концертов тоже. Дело в том, что в Беларуси существуют только государственные концерты и чтобы в них участвовать, нужно петь их песни, а нам хотелось исполнять свою музыку, которую не принимали ни на телевидение, ни на радио.
