Не знаю, как дошел до дома. Открыл дверь и упал на пол. У меня случилась настоящая истерика. Она длилась дня три, ревел белугой. Папа переживал вместе со мной. Это было второе серьезное эмоциональное потрясение в жизни. Первое случилось еще в начальной школе, когда от укуса энцефалитного клеща умер Боря из параллельного класса. Ведь до этого я думал, что дети не умирают. Мы хоронили его всей школой, вот тогда я тоже громко рыдал.
Сейчас говорю этой бабушке «Спасибо!», если б не она — я не стал бы актером. В моей жизни часто случались крутые виражи, не всегда со знаком плюс. Но теперь я говорю «Благодарю!» людям, которые сделали мне больно. Обидели, предали, обманули...
Это какой-то «Эффект Редькина» — так называется комедийная пьеса Александра Козловского. Там все беды идут на пользу герою. Так и у меня: если б не разочарования, жизнь, возможно, была бы гладкой, но не такой интересной и наполненной. Получилось, что каждое мое падение оборачивалось ступенькой вверх. Как говорится, нас пинают — мы летим.
После десятого класса заявил:
— Поеду в Москву поступать в театральный институт.
На что папа ответил:
— Юр, не позорь фамилию. Это не профессия для мужика. Ты ж и так на гитаре играешь, поешь, байки лучше любого артиста рассказываешь...
В тот момент я согласился. Подал документы сразу в несколько вузов. Поступал в Челябинское высшее военное автомобильное училище, в сельскохозяйственный институт, еще куда-то... Меня везде брали, нужно было определяться. Я склонялся к Челябинску, но встретил на улице соседа, который рассказал, что поступает в наш местный машиностроительный. А еще в институте есть ВИА «Труверы», которым руководит знаменитый в области музыкант Сан Саныч Галушко, и ходят слухи, что скоро будет организовываться молодежный агиттеатр. Конечно, я уже не раздумывал, куда идти, и поступив, пять лет летал как на крыльях. Наверное, в Кургане был тогда знаменит как Пол Маккартни.
После того как я поиграл в «Труверах» год или два, стали приглашать в профессиональные команды. В наш город как-то приезжали знаменитые тогда «Поющие гитары», предлагали пойти к ним во второй состав. Я отказался — хотел доучиться и получить диплом. Да и в вузе хватало славы: самодеятельность была в почете. Наш ректор постоянно награждал талантливых студентов. Мало того что я получал грамоты, часы и другие ценные подарки — на груди сиял огромный серебряный значок «За активную работу в комсомоле». Для вуза он был как орден Ленина.
