— Поэтому?..
— Поэтому, как уже говорил, планов на далекое будущее не строю. Знаю чего хочу, прилагаю усилия, но помню: желаемое может произойти, а может и нет... Когда утверждают на роль, понимаю, что в любой момент ситуация вправе измениться. И сильно не расстраиваюсь.
Однажды Павел Чухрай утвердил меня на роль в фильме «Холодное танго». Были серьезные пробы. Прощаясь, режиссер пожал мне руку и сказал: «Когда я писал сценарий, почему-то видел вас. До встречи на площадке!» Сняться у самого Чухрая — это же предел мечтаний! И вдруг звонит кастинг-директор: «Саша, Павел Григорьевич решил взять другого актера». Сказать, что расстроился, — ничего не сказать. Но подумал: значит, будет что-то другое.
— А за что вы вообще попали в места не столь отдаленные?
— Это не был открытый конфликт с властями. Чтобы было понятно, приведу пример. Представьте — вы пациент. Смотрю на вас и вашу историю болезни и вижу диагноз «вялотекущая шизофрения». А ваше поведение, жалобы, симптоматика говорят о другом: что ни при каком раскладе шизофрения вас никогда не настигнет. Биполярное расстройство — еще может быть, но точно не шизофрения. Я тогда не знал, что этот диагноз ставили всем «неудобным» и «правдоискателям». Начал призывать коллег не идти на поводу у людей, не имеющих отношения к медицине. И довыступался...
Рассчитывал, что проведу эти годы на Урале, где работали врачами мои однокурсники. Но жена решила, что «лучше» — это ближе к Москве, и добилась того, что срок я провел в Крюково, в сорока километрах от столицы. Зона была непростой, там сидели разные персонажи. Но поскольку моя юность прошла в Березниках, я знал законы этого мира. Для того чтобы твой голос «весил», нельзя делать многие вещи, например разносить баланду, подметать. Вроде бы ничего зазорного, но есть такие правила. В тюрьме сразу видно, кто пришел и есть ли смысл тебя пугать. Пара слов — и все понятно.
Однажды я угодил в карцер, а когда вернулся в общую камеру, было ощущение, будто меня отпустили домой. Карцер — это физически очень тяжело. Такое же ощущение, будто я дома, было, когда из тюрьмы попал на зону.
Пройдя все это, научился радоваться мелочам. Меня легко сильно обрадовать и очень тяжело сильно огорчить. Буквально любую бытовую неприятность сравниваю с тюрьмой. Если кто-то жалуется на гастролях, мол, хлеб черствый на завтраке, кондиционер не работает, мебель старая — я спрашиваю: «Ребята, вы в тюрьме давно сидели?» Именно так — давно ли?
