Цой — чисто рок-н-ролльный человек: постоянно слушал новую музыку. Несмотря на закрытость и загадочный имидж, со своими он был простым. Меня постоянно смешил, часто показывал, как владеет кун-фу. Я долго не могла выговорить букву «р» и тренировалась перед зеркалом, Цой пытался мне помочь, становился рядом и рычал как трактор: «Р-р-р-р!!!» Потом мы гримасничали, пока не валились от смеха на пол.
Я писала песни вместе с Борисом, Виктором и Сергеем Курёхиным. И конечно, мы хотели вместе выступать. Однажды решили, что выйду на сцену во время фестиваля в рок-клубе. За час до концерта пришли кагэбэшники и пригрозили: если эта американка будет петь, фестиваль закроют. Я не хотела, чтобы у ребят были проблемы, и отказалась.
Но перед следующим большим концертом в Ленинградском дворце молодежи ко мне подошел Виктор: «Я никого не боюсь, давай выступай с «Кино»!» Решили спеть его песню, на которую я написала английский текст. Боялась, что у Цоя будут неприятности. Чтобы КГБ не к чему было придраться, надели футболки, привезенные мной из Америки, на которых на одной стороне фраза «Спасем мир» напечатана по-русски, на другой — по-английски. И сказали перед выступлением, что мы хотим мира между Россией и Америкой, хотим вместе делать добро. Наша идея сработала, никаких санкций не последовало. Хотя это был очень смелый жест, акт свободы.
— А каким был Курёхин?
— Никогда не встречала человека с таким количеством энергии. Он всегда либо что-то слушал, либо сочинял, да еще ухитрялся с нами общаться. Я часто думала: а он вообще спит? Ногой постоянно отбивал ритм, руки летали по воображаемым клавишам. А еще он был большим хулиганом, вечно устраивал какие-то провокации. Для него не было рамок приличия и запретов.
Помню, на одном приеме он меня разыграл. Мы тогда часто ходили на вечеринки в консульства Франции, Швеции, Америки. Я спросила, как лучше выразить свое уважение. С серьезным лицом Курёхин посоветовал русскую фразу, которая якобы означала «Я рада всех вас видеть». И вот я с улыбкой до ушей произношу: «Привет. Я большое г...». У дипломатов вытягиваются лица.
Среди музыкантов еще очень выделялся Александр Башлачев. Он был молчаливым даже рядом со своими и часто просто незаметно сидел в углу. Но когда подходила его очередь играть, Саша на глазах превращался в звезду. Он излучал свет, был притягательным, улыбался. Его очень уважали. Когда он сочинял или показывал нам новые песни, все — и Борис, и Виктор — моментально замолкали, боялись ему помешать. Саша был как целый мир, от которого невозможно оторваться. Что-то из другой жизни. Космос.
