Мои родители познакомились посреди Тихого океана. Мама, Светлана Георгиевна Куликовская, выросла в Феодосии, выучилась на переводчика немецкого языка и по распределению попала в Петропавловск-Камчатский. Однако работа, на которую ее направили, вскоре закончилась, а новую по специальности найти было трудно. И она оказалась на рыболовецком судне, которое на несколько месяцев уходило в плавание — в Китай, Корею, Америку. Мама чистила рыбу, которую ловил мой будущий отец, Николай Иванович Гришин.
Они полюбили друг друга, через год, в 1987-м, появилась я. Рожать мама ездила к родителям папы — в Наро-Фоминск, где условия были получше: на Камчатке в августе холодно, в Крыму жарко, а в Подмосковье — в самый раз. И на первом же месяце жизни я перелетела на самолете через всю страну — обратно в Петропавловск-Камчатский. С тех пор обожаю летать, тем более что мы каждое лето отправлялись на самолете через Москву в Феодосию, навещая всех дедушек и бабушек. И сегодня не люблю долго сидеть на одном месте — тянет в путешествия по России, Европе, Азии...
Спустя три года родилась сестра Лиза, и мама больше не работала, занималась нами, пока папа был в рейсах. Он появлялся как праздник: дома сразу становилось весело — очень экстравертный, папа обладал прекрасным чувством юмора. Думаю, актерские задатки передались от него, а от мамы — умение быть собранной в сложных ситуациях. У нас с сестрой, наверное единственных в городе, были коллекционные Барби, привезенные из Америки. Я делала для них потрясающие наряды из обрезков от маминого рукоделия: она сама создавала и шила мне балетные костюмы. Передался ее талант и Лизе — сестра стала художником по костюмам, сейчас работает в кино.
На прилавках в девяностых было пусто, и питались мы в основном тем, что привозил папа: всегда шучу, что красную икру ели столовыми ложками из трехлитровых банок — и ведь не надоедала, до сих пор ее люблю. Конечно, такой деликатес лежал в холодильнике не каждый день, но на столе всегда было много рыбы. Голодные времена я особо не чувствовала и не слышала, чтобы взрослые жаловались.
Нас мама с детства старалась занять творчеством: водила в музыкалку — меня на скрипку, Лизу на флейту, еще я училась в художке — даже персональной городской выставки удостоилась! Папа собственноручно сделал мне мольберт.
Но самая главная моя страсть оказалась в другом. Как только встала на ноги, сразу начала танцевать везде, где слышала музыку: на автобусных остановках, во дворе, на улице, дома под телевизор... Даже на концерте национальных корякских танцев подскочила и стала приплясывать в проходе зрительного зала. Выбежала бы и на сцену, если бы люди на меня не шикали.
А вот мама никогда не одергивала, наоборот, поддерживала. Заметив мою любовь к танцам, в четыре годика отдала в балет. В одну школу не взяли, потому что маленького роста, зато в другой быстро стала солисткой, хотя все были старше и выше. Мы много выступали на разных площадках, я танцевала на «голубых огоньках» и в местном шоу «Утренняя звезда», так что стала известна в городе. Была лицом новогодней заставки на телевидении, куда меня приглашали на разные передачи. В общем, славу познала с детства, поэтому сейчас отношусь к ней спокойно. Знаю, что она переменчива — сегодня есть, завтра нет.
