Я люблю притчу про ангела, который стоит за спиной мужика в маршрутке. Мужик едет, смотрит в окно и думает: «Какая все-таки грязь кругом! Дома жена стерва, дети обормоты, на работу сейчас приеду, там начальник козел». Ангел за его плечом записывает: «Жена стерва, дети обормоты, начальник козел... Боже, ну сколько можно заказывать одно и то же?!»
Полгода больницы окончательно выбили из меня все декадентство. Конечно, о жизнерадостном оптимизме речи не шло, но стоик из меня вполне получился. Я очень многое в своей жизни тогда пересмотрела. Депрессия от развода? Ну что сказать... 1-я травма на седьмом этаже Института имени Склифосовского прекрасно лечит от депрессий! Никому этот способ не посоветую, но когда ты упал с обрыва и нужно выкарабкиваться буквально на зубах, включается механизм выживания. И ты просто цепляешься за жизнь — которая еще совсем недавно так тебе не нравилась.
Через полгода мучений я удрала из больницы, вместе с армянской целительницей поехала в Ереван, где мне совершенно сказочным образом починили правую руку. Снова стала работать, прошла в финал конкурса «Ялта-Москва-транзит», сейчас он называется «Новая волна».
Перед финалом уехала позагорать на Кипр. Оттуда позвонила папе, и он сообщил, что маму забрали на скорой в больницу. Предполагали воспаление легких — в них было много жидкости, но оказалось, что это онкология.
Маме дали полгода. А продержалась она восемь месяцев. Все это время расспрашивала меня, как дела на конкурсе, — и я в красках и лицах ей все рассказывала, а потом уходила в другую комнату плакать... Сейчас у онкобольных есть хотя бы надежда, что спасут, а тогда при слове «рак» тебе словно падала на голову бетонная плита. К тому же врачи запрещали сообщать больному его диагноз. Это было какой-то дополнительной пыткой.
Маму положили в больницу, и мы врали, что в этом отделении самое лучшее лечение. Через полгода я не выдержала и сказала: «Знаешь, мама, у тебя рак. Ты имеешь право это знать». И вот тогда мы с ней обнялись, разрыдались и признались, как мы друг друга любим. И все друг другу простили. Я так рада, что мы успели это сделать! Все-таки она была самым родным, самым близким моим человеком. Когда ее не стало, я тоже будто исчезла на какое-то время. Ушла с радио, потому что развлекать людей в эфире больше не могла: было нечем. Вместо меня была воронка от взрыва. Черная дыра.
