В общежитии прожила два года. Оно находилось в центре Москвы, и я наслаждалась всеми прелестями веселой студенческой жизни. С личной, правда, не очень складывалось, хотя я похудела килограммов на десять и выглядела гораздо лучше, чем раньше. Впрочем, неудачи в личной жизни не особенно огорчали. Я была увлечена учебой. С удовольствием ходила на лекции, занималась вокалом, речью. Первое время были проблемы с «ш» и «с». Однокурсники подкалывали: «Катюфка у наф такая фепелявая!» Но я довольно быстро избавилась от этого недостатка.
У Лены еще на первом курсе завязались отношения с Антоном Хабаровым. Это единственная из наших студенческих пар, которая не распалась после окончания училища и существует до сих пор. Ребята вместе уже шестнадцать лет, из них десять состоят в официальном браке, Лена взяла фамилию Антона. Недавно отметили юбилейную дату. Сейчас оба работают в Московском губернском театре у Сергея Безрукова. Раньше Антон служил в «Современнике» и «Маяковке», Лена — в «Ленкоме». В Губернском они замечательно играют вдвоем спектакль «Скамейка».
Педагоги нас не щадили и постоянно пугали — готовили к нелегкой жизни: «Зачем вы выбрали эту профессию? Театры переполнены, искусство в загоне. Артист — это сплошное ущемленное самолюбие. Звездами станут человек пять со всего курса, если не меньше, и вообще трудоустроятся далеко не все». Конечно, мы пропускали эти страшилки мимо ушей в полной уверенности, что у нас-то все будет хорошо.
Некоторые преподаватели любили «ковырять» нам душу на репетициях, задевать за живое, чтобы пробудить нужные эмоции. Это довольно распространенный в театре и кино жестокий, но действенный прием. Особенно любила им пользоваться Лариса Гребенщикова — наш педагог и ведущая актриса РАМТа. Многих доводила до истерики и слез. Мне говорила с нескрываемой издевкой: «Порубель, ну что ты можешь играть? Тетку на завалинке? Это твой предел!» Под «теткой на завалинке» подразумевалась групповка, массовка. Конечно, я понимала, что Гребенщикова цепляла меня специально, но все равно было обидно. А сейчас благодарна Ларисе Ивановне за эту суровую школу — только так можно воспитать артиста.
В принципе я не боялась массовки и не питала иллюзий по поводу своего будущего. После окончания училища собиралась поступить в какой-нибудь театр и просто работать. Не мечтала о славе! Мне кажется, среди студентов и даже профессиональных артистов это не очень распространено. Ну, может, кто-то и мечтает прославиться, но далеко не каждый. Большинство увлекает сам процесс игры. Адекватные люди понимают, что все не могут стать звездами. Конечно, менее удачливые завидуют и злословят насчет более удачливых коллег: «Ну что за бездарь! Говнортист!» Есть у нас такое словечко...
Меня сразу взяли в Малый театр, и я пребывала в эйфории, как ребенок, попавший в волшебную страну. Постепенно начала участвовать в спектаклях, познакомилась с коллегами, обросла какими-то отношениями. В Малом работаю уже двенадцать лет.
