В письме к папе я напомнила ему об Ираиде Ивановне, моей воспитательнице, которая десять лет жила у нас: «Ведь вы не только Гену, но и Ираиду Ивановну как постороннего человека в доме тоже обижали. А она меня любила». Папа на это ответил: «Согласись, что приехала она жить к нам не из-за тебя, а ради мамы».
Мама с Ираидой Ивановной познакомились на гастролях в Ленинграде. Она была блокадницей, работала инженером, жила одиноко в коммунальной квартире. Однажды я нашла старую мамину записку: «Сообщите И.И. в Ленинград. Она меня любит». Маму укладывали в больницу, и она просила об этом написать И.И.
Мне было лет пять, когда умерла мамина мама, Дарья Семеновна. В сад я категорически не хотела идти, а у мамы были съемки, репетиции. Стали срочно искать няню. Одна пришла к нам с мраморным грибом, на котором она все время штопала носки. Потом ее сменила другая. Мама вечером спрашивала:
— А что ела Оля? Суп ели?
Няня отвечала:
— Ребеночек не хочет. Вот, колбаски поели.
Она доверия не оправдала.
Какое-то время у нас жила Маруся. Она была, вероятно, старообрядкой — спать ложилась как в гроб. Переодевалась в чистую рубаху, надевала платок, каждый раз меняла постельное белье. Готовилась — вдруг во сне умрет. С Марусей в итоге тоже расстались. И тогда в нашем доме появилась Ираида Ивановна.
Как-то у них с мамой зашел разговор, что не с кем оставить ребенка. И.И. сама предложила помощь любимой актрисе, написала в письме: «Дела свои закончила, могу приехать познакомиться с девочкой». Она сразу сказала, что денег с родителей не возьмет.
Помню, как мы встретились в первый раз. Я вышла к Ираиде Ивановне в маске Снегурочки, очень стеснялась. И.И. няней не была, скорее моей воспитательницей, помогала с уроками, особенно с математикой. Она готовила на всю семью, папа радостно свалил с себя эту обязанность. И.И. жила со мной в комнате. На каникулы уезжала в Ленинград. И.И. заметила мои художественные способности и подарила книгу «Человечек на стене», по ней я училась рисовать. Думаю, мама ревновала меня к воспитательнице. Ираида Ивановна — чужая в доме! А родная дочь так к ней привязалась.
Но я любила обеих. Мама была мамой, она не отходила на второй план. Тем не менее ей было трудно смириться, например, с тем, что мы с И.И. смеемся в нашей комнате. Она заходила и «командовала»: «Все! Пора спать!» Но это не значит, что мама третировала И.И. Она всегда воздавала ей должное. Конечно, могла сделать не очень деликатное замечание: «Ираида Ивановна, что вы все время откашливаетесь? Пойдите прополощите горло!» И.И. плакала, я ее утешала. Помню, как она спрашивала: «Может, мне уехать?» Я просила остаться.
