Отец на пианино что угодно мог сыграть, особенно любил классику: Шопена, Рахманинова. И Толя тоже. Из эстрады мне нравился Джо Дассен — так муж подобрал на слух его песни и часто наигрывал.
А каким он был отцом! Когда Иришке было года три, они пошли гулять и долго не возвращались. Уже стало темнеть, я забеспокоилась, отправилась искать. Подхожу к скверу и вижу: Ирочка с упоением катает снежный ком, в двух метрах от нее стоит Толя. И, не замечая ничего и никого вокруг, смотрит на дочь. С такой любовью, нежностью и теплотой, что я чуть не расплакалась. С неба валил густой снег, и на шапке мужа уже вырос целый сугроб, но Толя и холода не замечал.
Вернусь к моей юности. На даче по соседству жил композитор Исаак Дунаевский, я дружила с его старшим сыном Женькой и еще с Шурой — пасынком Александра Фадеева, автора «Молодой гвардии». О настоящем его отце актриса Ангелина Степанова никому не рассказывала. Даже Шурка не знал. Он был славным парнем, учился в Школе-студии МХАТ. За ним бегала Людмила Гурченко, мечтала выйти замуж и стать частью знаменитой семьи. Но Ангелина Иосифовна возражала категорически: «Чтобы ноги этой Люси в нашем доме не было!» Гурченко отличалась скандальным характером и не слишком хорошими манерами. Хотя как актриса очень талантливая. Когда Шурка сказал, что хочет жениться, Степанова выгнала его из дома и они с Люсей какое-то время снимали квартиру. Везде пишут, якобы были женаты, но, насколько мне известно, это не так — жили в гражданском браке и недолго. Потом Шурка, устав от фортелей подруги, сбежал от нее.
После школы я пошла учиться в Московский институт востоковедения на корейское отделение, хотя за плечами было шесть лет хореографического училища, но из-за проблем со здоровьем пришлось бросить. Нацеливалась на искусство — не случилось.
На один курс со мной поступил и Андрей Тарковский. Мы подружились. На лекциях валяли дурака: Андрей залихватски отстукивал по своему чемоданчику с учебниками, как по барабану, и тихонько напевал какую-нибудь мелодию, веселил меня. А я хохотала.
