Однажды маленький сводный братик на ее глазах упал в колодец. «И я, десятилетняя, не задумываясь прыгнула следом — спасать. Исхитрилась ручонками вытолкнуть его из колодца, а сама пошла ко дну и какое-то время находилась под водой, потом взрослые вытащили».
Рассказывала она, как училась в ростовском техникуме на киномеханика, занималась там велоспортом. Рассказывала, что в семнадцать лет у нее были отношения с красавцем ассирийцем, она забеременела и родилась мертвая девочка. С возлюбленным вскоре расстались, Джуна не говорила почему. По распределению уехала в Тбилиси. Киномеханику платили мало, приходилось подрабатывать. Джуна устроилась официанткой, потом барменом в ресторане.
Там же, в тбилисском ресторане, познакомилась с Виктором Давиташвили, и он стал ее мужем. Джуна рассказывала мне о нем, но совсем немного. Помню, что Виктор работал в спецслужбах, в каком-то секретном подразделении. Она была обижена на него, и эту обиду, мне кажется, сохранила до конца дней. «Он меня легко отдал, отпустил в неизвестность! — как-то в сердцах обмолвилась Джуна. — Значит, предал. Мог бы, наверное, как-то повлиять, чтобы меня не увозили. Я не хотела ехать в Москву! Для меня главным в жизни была семья!»
Очевидно, она имела в виду, что когда ее забирали из Тбилиси «проводить эксперименты», муж никак тому не воспрепятствовал. И потом не искал встречи с ней. Но он же служил в «секретном подразделении», значит, был человеком подневольным: обязан подчиняться распоряжениям начальства. Скорее всего отдать жену для изучения ее феномена и прекратить общение с семьей он вынужден был в приказном порядке.
Я видел портрет Виктора среди бумаг у Джуны в кабинете. Знаю, что она дружила с его сестрой Мариной, которая живет в Тбилиси. Не раз был невольным свидетелем их разговоров по телефону. «Как дела, как Виктор? — ровным голосом спрашивала Джуна и, выслушав, отвечала: — Ну, и у нас все хорошо».
Году в 2000-м — это тоже было при мне — позвонила Марина. Джуна, послушав ее несколько секунд, внезапно побелела. «Я поняла. Спасибо, что сообщила», — отрывисто произнесла она. Положила трубку. Потом молча достала портрет Виктора, перевязала траурной лентой. Поставила на столик рюмку водки с кусочком хлеба и иконку. Вечером за ужином мы его помянули. Как и от чего умер Давиташвили, Джуна не сказала.
Но вернемся в девяностые. Дом Джуны был тогда открыт не только для пациентов, но и для многочисленных гостей, благо условия в ее огромной квартире на Арбате позволяли. Этими квадратными метрами она обязана Ельцину. Сначала была трехкомнатная квартира на третьем этаже в левом крыле здания и кабинет для приемов на первом. Потом, по распоряжению Ельцина, ей выделили все три этажа в соседнем подъезде справа. Джуна еще и надстроила там четвертый мансардный этаж — реконструкция была глобальная и растянулась на десять лет.
