— Почему? Я чучело сделаю.
— Он нам горе принес.
Я в глаза ее заглянул и понял: не шутит.
— Какое такое горе?
— Не знаю пока, Ванюшка, — и зарыдала.
Тут уж мне не до рогатки стало. А дятел посмотрел-посмотрел на нас и улетел в лес.
Володя очень меня баловал как самого маленького, гостинцы из Новгорода привозил, рисунки всякие смешные. Когда похоронку принесли, я ее прочитал и — в рев. И подзатыльник получил. Не понял, обиделся:
— А теперь-то за что?
— Раньше, милый, надо было плакать, — ответила баба Поля.
— Когда?
— Когда дятел прилетал.
Баба Поля знала и верила в народные приметы, могла заговорить болячку, например ячмень. Утром в школу собираюсь, а она в глаза заглядывает: помогло ли?
«Бабуля, совсем не болит! Да и нет его!»
Я, дурак, не запомнил заговора. Что-то вроде: «Ой, пришли страсти-напасти. Ванюшку моего хотят взять. Ничего у вас не выйдет». Она меня заставляла по стенке, гладкой сосновой, безымянным пальцем водить вокруг сучка. Я старался не сбиться и поэтому слов не заучил. А жаль, может, на своих мальчишках испробовал бы.
Рос я послушным, в отличниках ходил и всегда старался все честно сделать, чтобы перед бабой Полей не стыдно было.
Каждый год получал похвальные грамоты. Один раз еще и премию — рубашку новую. Баба Поля рыдала от счастья: «Вот растет кормилец, умница мой!»
Я и читать любил, и фильмы смотреть в клубе. Тогда показывали «Чапаева», «Щорса», «Александра Пархоменко», «Джульбарса», «Границу на замке». Помню, смотрел и думал: «Чапаева я бы не сыграл. А Петьку точно смог бы».
Потом мелкоте, которую в клуб не пускали, фильмы в лицах пересказывал. Так у меня появились первые зрители. При взрослых я этого никогда не делал, стеснялся. Засмеют в деревне: «Артист нашелся, видали!» В 1943 году призвали Николая, он стал разведчиком, прошел войну до конца, а на гражданке, как ни печально, повторил папину судьбу.
В стрессовых ситуациях привык прикладываться к бутылке. Увлекся и умер от водочки в 1964-м.
Еще один брат, Вася, тоже захотел с немцами воевать. В армию его не взяли — маленький еще, но он все равно убежал на фронт и стал сыном полка. В мирной жизни из смышленого и бесшабашного парня получился отличный автослесарь.
Остался у бабы Поли я один.
— До конца войны тебя доведу и помру, — говорила она.
— Откуда знаешь?
— Мне сон приснился. Наша Керина гора, — недалеко от деревни горушка, на ней еще при Петре Первом стояла сторожевая вышка, — будто карабкаюсь, карабкаюсь из последних сил.
Уж, думаю, не залезть. А характер-то — упорный. Нет, думаю, залезу. И залезла. Села на верхушке и проснулась.
— А почему ты умрешь-то?
— Объясняю же тебе, задумала так: до конца войны Ванюшку доведу. Вот мне Бог и подсказал, что доживу.
Девятого мая наступил день Победы, а двадцатого мая баба Поля умерла.
За мной приехал вернувшийся с фронта мамин брат, Иван Иванович Краско. Первым делом спросил:
— Как учишься?
