«Как ты прожила с отцом шесть лет? У него же жуткий характер!» — спросила я.Мама лишь усмехнулась. Евгения Симонова* как никто знает, насколько сложным человеком был Кайдановский.
Мама рассказывала: «Хожу по квартире и чувствую: по ногам гуляет сквозняк. Посмотрела, а дверь на лестничную клетку приоткрыта и ты рядом сидишь на маленьком стульчике. Спрашиваю:
— Зоенька, ты чего?
— Папу жду, обещал прийти».
Он так и не пришел. И сердце у мамы обливалось кровью от жалости, так она за меня переживала. А я этих своих детских страданий почему-то совсем не помню.
Мне исполнилось четыре года, когда родители — Евгения Симонова* и Александр Кайдановский — расстались. Мама после картин «Обыкновенное чудо», «В бой идут одни старики» и «Афоня» стала любимицей зрителей, папу, сыгравшего в «Сталкере» и боевике «Свой среди чужих...», называли культовым актером. Оба были красивыми, талантливыми, успешными, но все это не помогло сохранить брак, слишком они были разные.
Это не стало для меня трагедией — маленькая была, не все понимала, да и мамина семья нас поддержала. Мы с ней переехали к бабушке Ляле и дедушке Палику.
Папа меня время от времени навещал, приходил на дни рождения, праздники и просто так. Однажды подарил барона Мюнхгаузена — на ядре, в широкополой шляпе, со шпагой на боку, которую можно было вытаскивать из ножен.
Как-то папа забрал меня накануне Нового года, отвел в «Детский мир», где мы купили кукол не только мне, но и моим двоюродным сестрам Насте и Ксюше. Моя была в роскошном капроновом платье с рюшами, я ее берегла. А Ксюше достался Карлсон, она его везде за собой таскала и долгое время с ним спала, пока ботинки не оторвались.
Я была так счастлива, так радовалась подарку! А отец доставил меня домой, передал с рук на руки бабушке и быстро ушел. Я смотрела в окно, как он бредет в темноте к автобусной остановке. Слезы наворачивались на глаза: казалось, ему так одиноко.
Нас много, целая семья, все поддерживают друг друга. А он... Очень мне было его жалко.
Ребенок — я все мерила своими «правильными» детскими мерками. А ведь не было папе одиноко, не было ему плохо. У него были друзья, романы, компании, где он прекрасно проводил время. И было творчество. И невероятный, непонятный мне и сейчас внутренний мир. Ну, другой он был человек. И в нашем, «правильном», мире мало нуждался. Чтобы это понять, мне пришлось вырасти, познакомиться с отцом заново, заново подружиться. Путь к этому был длинным.
Моим воспитанием в основном занималась бабушка Ольга Сергеевна Симонова, в девичестве Вяземская. Когда дядя Юра — мамин брат — стал писателем и первые его стихи и повести увидели свет, он решил подписывать их фамилией Вяземский, хотя по паспорту оставался Симоновым, чтобы ни у кого не возникало мыслей: не родственник ли он известному писателю Константину Симонову?
