Что делать? Наплела режиссеру, что я человек глубоко верующий и не могу раздеться ниже пояса. Он внял уговорам. Мой партнер по фильму голливудский актер Джордж Монтгомери впечатлился и этим: стал рассказывать о своем роскошном доме рядом с водопадом, куда был бы счастлив меня привести. Конкуренцию американцу составлял югославский актер. Но все эти заманчивые предложения вызывали у меня только улыбку! Я любила мужа и ждала от него ребенка.
Вернувшись из Югославии, отправилась с ним в гости. Такой счастливой и легкой себя ощущала, что начала, на девятом-то месяце, отплясывать рок-н-ролл. У меня отошли воды, и прямо из гостей я попала в роддом.
Саша родился здоровым и крепким, но вскоре после выписки тяжело заболел.
Молоко не задерживалось в его организме, ребенок таял на глазах. Роддом, в котором я лежала, закрыли: нескольких детишек, родившихся вместе с моим мальчиком, погубил стафилококк. Я обзванивала знакомых в надежде, что кто-то поможет. И «сарафанное радио» сработало! Сашу спасло чудо — сейчас знакомое всем и каждому, а тогда новое экспериментальное лекарство «Бифидумбактерин». Кто-то посоветовал обратиться в НИИ, где оно проходило испытания. Мы рисковали, но, слава богу, не зря, ребенок выжил. Когда кризис миновал, я позволила себе на несколько часов между кормлениями съездить на киностудию и сняться в эпизоде новой картины. Потом звонили еще, но я занималась Сашей и вынуждена была отказаться даже от партнерства с Иваром Калныньшем в «Искушении Дон- Жуана».
Выходя замуж, я не представляла, что семейная жизнь такая тяжелая штука.
Встаешь спозаранку, готовишь, стираешь, гладишь, кипятишь... Муж приходит с работы и в тапочках смотрит телевизор. Это так скучно! Мне не хватало адреналина, страстей, переживаний. Не хватало кино... Доведенная до отчаяния бытом, болезнью ребенка, я с криком неслась в ванную:
— Ты меня не любишь, сейчас перережу себе вены!
Сергей бросался следом:
— Нет, нет! Я очень люблю тебя, — но он произносил это испуганно-буднично, без придыхания и вдохновения: «Ах, любимая...» Совсем не так, как мне хотелось. — Я не знаю, что должен сделать для доказательства своей любви, — вздыхал муж, принимал успокоительное и ложился спать.
В общем, я была не готова к обыденной жизни домохозяек.
Ни тогда, ни после...
Когда Саше исполнилось полтора годика и он полностью оправился, заболела я. Меня утвердили в картину «Фламинго приносит счастье» с условием, что похудею в кратчайшие сроки. Я решила, что избавлюсь от накопленных за время беременности и кормления килограммов за неделю. Никто не сказал, что изменения, происходящие с женщиной после рождения ребенка, сохраняются четыре года — таков закон природы и нарушать его нельзя. Не знаю, что в большей степени повлияло на щитовидку: сброшенные за неделю пятнадцать кило или приплывшие в Пярну облака из Чернобыля.
Я ничего не ела, только загорала и, пока были силы, бегала вдоль пляжа. Похудела до такой степени, что превратилась в скелет, даже в кадре стало видно, что худоба моя нездоровая.
Вернувшись в Ленинград, я стала замечать, что со мной происходят странные вещи. Ем, но продолжаю худеть, устаю, руки дрожат, пот градом. Меня начали преследовать страхи: положу руку под подушку и тут же отдергиваю, кажется, что паук какой-нибудь укусит. Самое жуткое, что один глаз увеличился в размерах, «вылез». В больнице поставили диагноз — базедова болезнь. Назначили гормоны: сначала двадцать восемь таблеток преднизолона в день, потом — пятьдесят шесть. Это лекарство дает сумасшедший приток сил, и от такой дозы я почти не спала. Наверное, могла бы подбросить грузовик. В «приподнятом» состоянии я не осознавала, что умираю.
