Та тоже твердила, что Монро не просто хорошенькая дурочка, что она способна играть Чехова... А кончилось все постелью. Мэрилин была слишком податлива, слишком зависима, чтобы отказать Наташе.
Однажды Страсберг спросил: «Почему в обычной жизни ты так стремишься скрывать свои эмоции?»
Мэрилин ответила лишь на следующий день, прислав ему по почте стихи:
«<...> я играла в актрису, пока у меня не появилась работа,
которая есть сейчас.
Я не буду наказана
и не пытаюсь скрывать это, я наслаждаюсь жизнью
настолько,
насколько мечтаю, насколько хочу.
Я останусь такой же
чувствительной —
но не буду этого стыдиться»
«<...> На сцене — меня
не накажут за это,
не выпорют,
не станут запугивать,
не разлюбят
и не отправят в ад гореть
с плохими людьми,
или заставив считать себя
тоже плохой
И я не буду бояться или
стыдиться своих
гениталий,
обнаженных, узнанных
и увиденных кем-то <...>
и я не буду стыдиться своей
ранимости —
она и есть реальность,
и у меня и впрямь ощущение,
очень сильное ощущение
сексуальности,
с юных лет <...>»
Конечно, Ли великий.
Но вместе с Миллером они довели ее до нервного срыва. Соответствовать ожиданиям и требованиям двух великих мужчин — эта ноша оказалась для Мэрилин непосильной. Когда эйфория первых открытий прошла и настали дни тяжелого монотонного труда, ее стали мучить кошмары. Она все чаще замечала на лице мужа знакомое выражение брезгливой жалости.
Полистав блокнот, Мэрилин нашла стихотворение, которое написала в Нью-Йорке.
«Лучший из лучших хирург — Страсберг — ждет, чтобы разрезает меня, а я совсем не возражаю,
так как доктор Х.
подготовила меня — дала мне обезболивающее,
а также поставила диагноз и
согласилась с тем, что нужно сделать —
операцию — чтобы вернуть меня
к жизни и излечить от этой ужасной не-мощи, чем бы это, черт возьми, ни было <...>
Он думал, что найдет там многое — больше, чем было во всех остальных, но там оказалось совершенно пусто — я была лишена всех человеческих чувств — единственное, что они видят, это пыль — как из потрепанной куклы — и
пыль рассыпается по полу и по столу <...>
Все мечты и надежды
Страсберга о театре разбиты.
Все мечты и надежды
доктора Х.
