Леня стоял за кулисами, Павел сидел в гримерке.
Родня Свирского меня не принимала, они были не в восторге от того, что Павел связался с певицей, собирали обо мне всякие небылицы и вываливали на его голову: Лада, мол, такая-рассякая, охотится за богатыми мужиками. А тут еще серьезно заболел сын Павла. Свирский стал часто бывать у законной жены, возил ее с ребенком по врачам. Обрабатывали его там мощно. Чувствовала, что теряю любимого, и тряслась от страха. Начались фобии. Я превратилась в женщину, которую загнали в угол. Каждые пять минут спрашивала: «Ты меня любишь?» А делать этого нельзя, как бы плохо ни было. Нельзя показывать мужчине, что он имеет над тобой власть. Он быстро потеряет интерес к зависимой женщине.
Плюс ко всему я стала плохо себя чувствовать физически.
Пошла к врачу.
— Ничего страшного, вы беременны.
Неслась домой на крыльях, чтобы поделиться новостью. Но Павел опередил:
— Ты знаешь, я понял, что не могу бросить семью. Надо быть рядом с сыном, пока он не выздоровеет, а там посмотрим.
— Ну и иди! Если я тебе не нужна, значит, и ты нам не нужен.
— Кому нам?
— Мне и нашему ребенку. Я беременна!
Павел молча повернулся и ушел.
Почему не покончила с собой — не знаю. Ходила по квартире и искала надежный крюк, на который можно накинуть веревку. А потом словно очнулась: «Почему ты позволила себе раскиснуть? Ты не имеешь права лишать жизни своего малыша».
И решила: даже если больше никогда не увижу Павла, рожу его ребенка. Выращу. И не пропаду в нищете и безвестности. У моего сына или дочки будет все.
Как только это мысленно постановила, испытала облегчение. Хотя подружки, узнав о беременности, в один голос твердили: «С ума сошла? Делай аборт! Ты нервничаешь, родится какой-нибудь больной, намучаешься». И только мама поддержала: «Рожай, дочка, справимся». Я ей всегда могла довериться.
Бедный мой малыш, что он тогда пережил! Ведь дети считывают информацию на клеточном уровне, это доказано. Сын так цеплялся за меня внутри, словно умолял: «Мамочка, не убивай!» Мы с Ильей и сегодня очень близки, потому что вместе пережили горькие минуты.
Со мной стали происходить странные вещи: иду по улице и вдруг в сантиметре от моей головы пролетает кирпич. Через несколько дней меня чуть не сбила машина. А сколько концертов отменили — не перечесть. Или вот еще: никогда не забывала в машине вещей, а тут оставила на сиденье портмоне от Картье с документами и последними деньгами. Стекло джипа разбили и все украли.
Впоследствии я узнала, что мою фотографию таскали к колдунье, чтобы навести порчу и меня уничтожить. Я знаю кто.
Эти вещи работают. Уверена, у нас с Павлом ничего не получилось именно из-за черной магии.
Когда количество неудач достигло критической точки, я пожаловалась на жизнь своему педагогу по вокалу Вере Львовне Коробковой, очень тонко чувствующей женщине, увлекающейся учением Рериха. Она сказала:
— Девочка моя, надо держаться, надо бороться за себя. Ты крещеная?
— Нет.
— У тебя недавно были гастроли в Израиле, случайно, не привезла оттуда свечей?
— Да, есть у меня израильские свечи.
— Иди домой, зажги их и, поскольку молитв не знаешь, своими словами попроси у Бога, чтобы он тебя защитил.
Пусть твоя мама пойдет в церковь и закажет сорокоуст. Пусть все подруги помолятся за тебя.
Я вбежала домой как сумасшедшая, кинулась зажигать свечи, слезы градом лились из глаз, молила Господа: «Пожалуйста, оставь меня в живых, хотя бы ради ребенка».
Через три дня позвонил незнакомец: «Я нашел ваши документы». А еще через день объявился Павел:
— Лада, не знаю, простишь ли ты меня. Но хотя бы не гони, выслушай. Можно прийти вечером?
Сердце мое бешено забилось, и я едва смогла выдохнуть:
— Да.
Когда я открыла ему дверь, Павел стоял на коленях. Первые его слова были: «Будь моей женой».
Он целый месяц мучился, не знал, какое решение принять. Последней каплей стала обложка «Плейбоя». С нее на Павла смотрела яркая жизнерадостная девушка, и она его искренне любила, а не просто денег добивалась. Меня действительно не интересовали богатства Свирского, ведь я прекрасно обеспечивала себя сама. Мне хотелось семьи. Павел понял это, узнав, что несмотря на разрыв, я оставила его ребенка. И вернулся.
Я была самой счастливой женщиной на свете. Бесконечно говорила об этом в телепередачах, интервью. Писательница Маша Арбатова прозвала меня «Мадонна на шпильках». Я действительно носилась по Москве на высоких каблуках. Беременная снялась в клипе «Аромат любви», сама придумала сюжет, нашла режиссера.
