Мама отметилась в штабе и уехала. И тут звонит папа: «Можно Тамару?» — «А она на Ниагарском водопаде с таким-то...» — сообщают ему. Папа в шоке: время позднее, а жена «на экскурсии». Потом они не раз объяснялись и по телефону, и в Москве. Военачальник, узнав, что стал невольным виновником ссоры своего любимого артиста с женой, долго извинялся перед папой. Он Тихонова боготворил.
Несколько месяцев родители жили в гражданском браке. Папа заезжал за мамой в школу на Арбате и каждый раз производил там фурор. Но «аморальное» поведение молодой учительницы беспокоило ее коллег. «Это неприлично, — сказала директриса. — Своей связью вы компрометируете не только себя, но и весь преподавательский коллектив. И какой пример подаете детям?!» Папа долго не решался сделать маме предложение из-за «огромной» разницы в возрасте.
За советом обратился к лучшему другу — Станиславу Ростоцкому, известному ловеласу и знатоку женщин. Тот его благословил: «Ты ее любишь? Ну так не умствуй и женись. Шестнадцать лет — ерунда».
Свадьбу сыграли в ресторане «Прага». Было много известных людей, в том числе — Юрий Владимирович Никулин. Он веселил собравшихся, мастерски исполняя блатные песни. Особым успехом пользовался матерный хит Аркадия Северного «На нары»:
Вот захожу я в магазин,
Ко мне подходит
гражданин —
Легавый, ..., легавый, ..., легавый.
Он говорит: «...
твою мать!
Попался снова ты опять!»
Попался, ..., попался, ...,
попался!
Новобрачные и гости смеялись до слез.
В двенадцать часов ночи подошел администратор – пора, мол, закругляться. И панибратски говорит Никулину:
— Спойте-ка напоследок песню про легавых!
Юрий Владимирович смерил его взглядом и холодно сказал:
— Я пою только для друзей.
Наглец смешался, но потом съязвил:
— Не хотите — не надо. Завтра послушаем в записи.
В советское время в таких заведениях, как «Прага», «Националь», «Метрополь», стояла аппаратура для прослушки. КГБ записал и свадьбу Тихонова...
Я появилась на свет, когда папе был уже сорок один год. Он и радовался, и страшно переживал по поводу своего позднего отцовства: «Ты понимаешь, Томуся, какая это ответственность? Мне ведь пошел пятый десяток. Не дай бог, что-нибудь случится, дочку тебе придется растить одной».
Отец обожал меня. Сам стирал пеленки и развешивал их на балконе «однушки». В доме напротив жила мамина знакомая. Она как-то сказала: — Тамара, зря ты заставляешь Славу вешать белье.
— Я не заставляю, — удивилась мама, — он сам.
— Ты что, не понимаешь?
