Настоящим подарком стало знакомство с Нонной Викторовной Мордюковой, игравшей коменданта общежития. Уникальная женщина! Ее божье дарование проявлялось не только на площадке, но и в обычной жизни. Люди ее обожали! Убедился в этом, когда в перерывах между съемками гуляли по городу или куда-то заходили. Я в нее просто влюбился. Мы разговаривали на разные темы, в том числе профессиональные, бывало, горячо о чем-то спорили, но чаще я прислушивался к ее советам, многому у нее учился, потому что у Нонны Викторовны был уже большой опыт, а я оставался в то время начинающим артистом.
— В «Старых стенах» Виктора Трегубовича вы снимались с Людмилой Гурченко, которая возвратилась на экран после долгого перерыва. Как общались с ней?
— Я был малоинтересен Гурченко, у нее сложилась своя компания. Для Людмилы было существенно, чтобы вокруг оказались исключительно те, кто ею восторгается, чтобы все внимание было сосредоточено на ней.
— Не ошибусь, если назову «Романс о влюбленных» главным вашим фильмом. Знаю, что на роль Сергея пробовался Евгений Герасимов, а на роль Тани рассматривалась Лариса Удовиченко. Как Андрей Кончаловский в итоге утвердил вас? Как проходили съемки?
— Сценарий известного драматурга Евгения Григорьева «Романс о влюбленных сердцах», как я потом узнал, два года лежал в портфеле «Мосфильма». Он попадал в руки разных режиссеров, но многих отпугивал белый стих, которым были написаны диалоги. Кончаловский сильно рисковал, когда согласился это снимать, но загорелся идеей.
Меня он изначально пробовал на роль хоккеиста, ставшего мужем Тани (в картине его сыграл Александр Збруев). И почти утвердил, мы даже ездили в спортивный клуб «Спартак», его знаменитый игрок Александр Якушев должен был стать моим дублером, выяснилось, что у нас похожее телосложение. Но в итоге мне досталась главная роль, а моей партнершей стала Лена Коренева. Видно, Кончаловский все-таки разглядел во мне лирическую жилку.
Для него было важно, чтобы мы ничего не играли. Лена в этом смысле меня поразила, я у нее даже немножечко учился. Уровень ее искреннего проживания каких-то радостных событий в картине был выше моего, в каких-то сценах я за ней тянулся. У нее обнаружился дар ничего не играть, она была собой: переживала, радовалась, целовалась и обнималась со мной. Глядя на экран, ни в одной сцене не придет в голову сказать, что Лена здесь что-то изображает. Но и про меня такого не скажешь. Андрей Сергеевич очень строго за этим следил: съемки не останавливались, пока он не добивался результата, даже если мы уставали, отработав целый день.
