«В телефильме «Почти смешная история» моя героиня Иллария поет забавную песенку: «Я леплю из пластилина кукол, клоунов, собак...» Могла ли я тогда подумать, что эти слова окажутся пророческими? Вот уже много лет рождение кукол стало моим, пожалуй, самым любимым делом...»
— Помню, мне они каждую ночь снились. Подхожу к лавке, уставленной восхитительными куклами. Только дотрагиваюсь до волшебной игрушки, как она превращается в дурнушку. Я в ужасе хватаю следующую красавицу, но и с ней происходит эта странная метаморфоза. Часто ночью снилась мне соблазнительно приоткрытая коробка с цветными карандашами. Как только наклонялась к находке, она мгновенно растворялась. Я от отчаяния просыпалась и плакала. В жизни мне не давали даже прикасаться к цветным карандашам папиной сестры. Однажды мама принялась ночью меня тормошить:
— Что с тобой? Деточка, ты что, плачешь?
— Нет! Я там пою!
Оказывается, мне снился сон, будто я стою в каком-то ярко освещенном зале и пою. К этому сну я часто возвращалась, когда стояла на сцене...
После этих жутких снов я стала самостоятельно создавать кукол. В доме я слыла рукодельницей. Однажды в мамином чемодане нашла кусочек дивной ткани и профессионально ее раскроила. Ткани хватило на все: на платье для куклы, на покрывало для кукольной кроватки, на небольшой коврик, оставшийся кусочек я приклеила к маленькому стульчику. Мама, увидев мое художество, чуть ли не упала в обморок: «Это же был чужой материал!» Во время войны она подрабатывала шитьем платьев.
— Ваш отец Сергей Антонов* был известным прозаиком. Вам на роду полагалось быть писательницей...
— Я честно много лет принималась за воспоминания, но так свою книгу и не дописала. У меня в столе лежит толстенная тетрадь. Когда уже служила в театре, хотела рассказать о своей работе, но не скандальные истории, а о тяжелых обидах и страданиях. Я думала, от этого мне станет легче. В общем, чтобы кто-то, прочитав ее, пожалел, приласкал, посоветовал. И поэтому назвала будущую книгу «Мне показалось, что кто-то позвал меня ласковым голосом».
Начала писать о театральных страданиях, вдруг вижу, что выходит совсем о другом: о детстве, о войне, о том, как разошлись родители и я осталась одна...
Вы спрашиваете, писательница ли я? Нет, в папу не пошла. Сергей Петрович Антонов, по профессии инженер, во время войны начал писать и даже публиковался. Он переписывался с Ахматовой, посылал ей свои стихи. Анна Андреевна как-то ответила ему, написав, что его дело — не поэзия, а проза, папа совету внял. Сергея Антонова* и сейчас вспоминают как хорошего писателя и сценариста. По его произведениям были сняты знаменитые фильмы: «Дело было в Пенькове», «Поддубенские частушки», «Овраги», «Разноцветные камешки».
Папа был очень общительным человеком. В нашем доме часто собирались талантливые люди, друзья отца. В такие моменты папа старался сплавить меня с братишкой к соседям, чтобы мы не мешали творческим посиделкам. Но иногда мне удавалось отвоевать место за огромным письменным столом, и я молча «собеседовала с большим интересом» с гостями. Мне очень нравился Михаил Дудин, потому что он ко мне тепло относился, дарил яблоки и носочки и иногда качал меня на своей ноге. Меня поражали его смешные уши, оттопыренные, как у сказочного Чуда-юда. Когда он заходил в дом с мороза, на него падал свет из огромного окна, и его прозрачные уши сверкали ярко-красным огнем, как фонари. Когда мне было лет пятнадцать, я приезжала к папе в Москву и у него в доме познакомилась с Беллой Ахмадулиной и Евгением Евтушенко. Помню, когда молодая поэтесса читала свои стихи, ее муж Евгений Евтушенко все время восклицал: «Господи! Какой я поэт?! Вот Белла — гений! А я что?..»
