Знаете, за всю жизнь она роскошно никогда не жила. Да и не стремилась, просто не было потребности. Всегда была равнодушна к драгоценностям, бриллиантам. Строга к себе в еде... Вот красивую одежду Элина до конца жизни любила. При этом умела создавать потрясающие наряды порой буквально из ничего.
— Наверное, родители обрадовались, когда Элина вышла замуж. Они ведь так долго этого ждали...
— Вы знаете, я не думаю, что они так уж особо ждали, чтобы особо радоваться. Во всяком случае, я не помню, чтобы ее замужество вызвало некое ликование, как, например, когда у Элины был первый спектакль. Официальный брак у сестры единственный — с Николаем Кузьминским. Он был седоватым, высоким, улыбчивым, старше ее на тринадцать лет. Работал во Внешторге в Бюро переводов, знал, кажется, все европейские языки. Вот он был по-настоящему красивым мужчиной. Насколько помню, познакомили их общие друзья. Поженились быстро, жили хорошо. Николай радушно принимал и меня, и родителей — папа с мамой приезжали по возможности, я довольно часто, не реже раза в год.
Однажды решил меня порадовать — вручил входной билет в Мавзолей Ленина. Точнее, бумажку с печатью, позволявшую пройти без очереди. Очереди к гробу вождя революции в то время стояли километровые, причем в любое время года. К удивлению родственника, я совершенно не горела желанием смотреть на мертвеца. Николай изумился, тем более что «пригласительный» добыл с огромным трудом. Я извинилась и сказала, что стараюсь обходить стороной кладбища и покойников, предпочитаю театр или музей. Он вовсе не был занудным партийным функционером, просто искренне хотел сделать мне приятное. Кто же знал, что встретит такую реакцию? Возвращаясь с работы, покупал разные вкусности к столу — пирожные, конфеты, пирожки... Пирожные, безусловно, мне нравились больше, чем «пригласительный» в Мавзолей.
С мужем сестра моя прожила почти тридцать лет, но потом неожиданно для меня и для других — они расстались....
Николай тогда прилетел в Вильнюс, хотел со мной поговорить. Выглядел потерянным, сообщил, что Элина собралась разводиться. Просил, чтобы убедила ее этого не делать. Но я-то знаю характер сестры, сразу сказала, что это бесполезно. Да и какое право я имела вмешиваться в отношения супругов? Оказалось, до нее дошли слухи о мимолетных увлечениях мужа, и Элина прямо спросила, правда ли это. Сестре тогда было шестьдесят, Николаю семьдесят три. Он отпираться не стал. Твердил, что интрижка — дела минувших дней, лет пять назад случилась или больше, мол, что теперь об этом вспоминать? А она не простила. И после развода прекратила с Кузьминским всяческое общение. Через пять лет, когда его не стало, даже на похороны не поехала.
