— А вы помните первый выход Элины на сцену?
— Конечно! Это было еще до того, как она поступила в театральный. Элина училась в пединституте в Нежине и через самодеятельность попала в местный театр. В одном из спектаклей у нее был сольный номер — танец одалиски. Элина выходила на сцену в настоящем восточном костюме: короткий лиф, шаровары... И исполняла восточный танец. Я тогда, кстати, впервые в жизни попала в театр и очень волновалась, как она справится. Получилось очень яркое выступление, аплодисменты, ее вызывали на бис. Вот только маму, сидевшую в зале, смутил откровенный костюм. «Я не понимаю, как можно выходить на сцену с голым пупком!» — сказала она. Меня голый пупок не заботил. Я просто видела, что моя сестра танцует невероятно красиво, что она очень пластична. Недаром Элина больше года посещала балетную школу, где ей приходилось заниматься в одной группе с девочками намного младше нее. Конечно же, она не собиралась выбиться в балерины. Просто понимала: для того чтобы достичь своей цели, она должна двигаться к ней шаг за шагом. И это был один из шажков, который приближал ее к мечте — быть актрисой.
— Однако во время «борьбы с космополитизмом», которая пришлась на последний год учебы, ее могли исключить из института...
— Сестру хотели исключить из комсомола и из института. «Если будет приказ о моем отчислении, ищите меня в Днепре!» — твердо сказала Элина. Я верю, она могла так поступить. Сестра всегда была фанатично предана сцене. Когда умирал отец, Элина не смогла приехать, потому что у нее шли спектакли. Лично я вижу в этом фанатизм и не считаю, что это правильно. Но тем не менее она, как и многие ее коллеги, именно так относилась к сцене, к театру, к своему месту в искусстве... Могла, да. Слава Богу, что этого не случилось.
— А когда ваш отец смирился с выбором Элины?
— Он долго не верил, долго не признавал. Отец увидел ее сначала в Вильнюсском театре, а потом, когда они с мамой уже были на Камчатке, посмотрел фильм «Неоконченная повесть» и окончательно убедился, что Элина не зря пошла в эту профессию. Видите ли, он тоже был фанатично предан своему делу — медицине. Еще во время учебы днем ходил на работу, а вечером — в театр. Они с мамой тогда жили вместе с бабушкой. И бабушка очень возмущалась, как так можно, они — молодожены, а он после работы идет не домой, а в театр. И каждый раз мама бабушке объясняла, что это анатомический театр. К чему я это говорю: для него медицина застила весь мир, а для нее — театр, вот и вся разница. Со временем он это понял, и они с Элиной окончательно примирились.
