Ее зажигательная Николь в вахтанговском «Мещанине во дворянстве» записана золотыми буквами в книгу лучших ролей этого театра. Она так заразительно хохотала над своим хозяином, что зал моментально в нее влюблялся. Потом была роль в телеспектакле «До новых встреч!», где мама сыграла вместе с Марианной Вертинской главную роль.
— А вас мама брала с собой в Театр Вахтангова?
— Пожалуй, я была единственным ребенком, которому разрешали находиться за кулисами Вахтанговского театра. Ела в буфете, спала в маминой гримерке на диванчике. Во время спектакля я не произносила ни звука. Мне никто не объяснял, что надо молчать, нельзя бегать, я это знала интуитивно. Помню, как-то смотрела на маму, стоя за кулисами. Я никогда не была ревой, а тут разрыдалась, глядя, как она на сцене плачет. В антракте обняла ее и закричала:
— Мамочка, не пущу тебя туда, ты там плачешь!
— Доченька, это нужно по роли. У меня сын погиб...
— Это плохая роль! Я — твоя дочка, нет у тебя никакого сына!
Но однажды я сорвала репетицию. Вышла неожиданно для всех на сцену Вахтанговского театра и прочитала «Песнь о вещем Олеге». В три года я знала ее наизусть! Михаил Ульянов меня похвалил, сказав маме, что меня ждет большая сцена. Уже тогда проявился во мне бойцовский мамин характер. Я картавила, не выговаривала «р», но читала громко и бойко. Кстати, уже в школе меня часто отправляли на праздники в Министерство легкой промышленности, где я со сцены декламировала стихи для сотрудников.
Мама всячески меня поощряла, даже отнесла мою фотокарточку на «Мосфильм». Я все время была при маме, ездила с ней по всем городам и весям, она брала меня на съемки. В три с половиной года даже снялась в фильме «Профессия — следователь». Роль была крошечная, но... травмирующая. Во время съемок «актрису» буквально сбили с ног качели. Ассистентка привела меня в мамин номер. Она, увидев мою разбитую губу, заклеенную гримерным клеем, заплакала. Зато на честно заработанные деньги я купила фотоаппарат «Смена».
Но, если честно, я не мечтала стать артисткой, наверное потому, что в детстве часто бывала на съемках. Ну что хорошего в актерской профессии? Ужасные гостиницы, вечные переезды, стылые павильоны. Переодевание и грим вызывали у меня тошноту. Я хотела стать... кассиром. Стучишь себе по клавишам и денежки складываешь в специальные ящички. Когда мама объяснила, что все деньги сдают в банк, я страшно расстроилась.
— А почему Нина Ивановна ушла из театра?
— Хотя, к сожалению, таких высот, как в кино, ей не удалось достичь на сцене, мама всегда считала себя театральной актрисой. Но в 1984 году она ушла из Театра Вахтангова. За 15 лет службы не сыграла ни одной главной роли.
Ее очень любил главный режиссер Симонов, он ценил ее как разностороннюю актрису. Но, к сожалению, в театре в то время царил советский репертуар. Мама была там занята, но со своим бешеным темпераментом была гораздо мощнее ролей, которые ей доводилось играть. Она, как тесто из кадки, вылезала из них.
И потом в театре ее многие невзлюбили за строптивый характер. Мало кто понимал, что вся ее напористость — это желание себя защитить. Мама с детства привыкла стоять все время как бы в боксерской стойке. «Ну вот, попер из меня мой детдом», — сокрушалась она. Если ей что-то не понравится, так сразу же и скажет. Взрывается, а потом извиняется.
