Мой Леня тоже преображался. До сих пор ко мне подходят самые разные женщины с признаниями: «Я так любила вашего брата!» Хотя в сложных ситуациях он, как и в детстве, рассчитывал на мою помощь. Однажды нужно было обворожить родителей, которые не соглашались отдать за него дочь. Им-де не нравилось, что Леня артист, человек априори не только необеспеченный, но и несерьезный. И я пошла. Способность завораживать аудиторию рассказом у меня явно от отца. Уж такой Ханс Кристиан Андерсен был, когда ему что-то надо... Знакомство мое с родителями потенциальной невесты прошло без сучка и задоринки. Леня женился... Сейчас пишут, что Ленька бабником был: мол, одних жен четыре. Все не так! Когда влюблялся, он думал — навек, сразу собирался в ЗАГС. Не представлял себе, что можно как-то по-другому. Настолько порядочен был и испытывал потребность каждую минуту делить с любимой женщиной. Это сейчас все просто — прыг в койку и готова семейная жизнь. Я все его влюбленности и расставания переживала, потому что хотелось, чтобы жизнь брата как-то оформилась, определилась. Страдала, когда не складывалось. Поверьте, он был как никто другой достоин любви. Просто слишком долго ее искал...
Леонид — мужик, сейчас таких не делают. Что очень важно для актера, он нес пол. Почему теперь смотрят девчонки в экран — и вроде все у этого героя есть: и взгляд, и рост, и в брюках, — а не тянет? Мужик ведь чувствуется на уровне молекул. И девчонки за Леней ходили толпами, как крысы за дудочкой. В театре сыграет брутального героя вроде Ханлара — и новая армия поклонниц уже в состоянии боевой готовности. А сколько по нему умирало артисток и артисточек! Причем все рвались со мной дружить-общаться, думали, что посодействую сближению. Я просто свирепела от этого! Однажды говорю в сердцах Леньке:
— Да что ж такое? Хоть бы он у тебя отсох!
— Ты чего несешь? — и так меня схватил, что чуть не придушил. — Единственное, что есть прекрасного в жизни, — это женщина!
Последней Лениной супруге, о которой поведаю отдельно, не очень нравится, как я про него рассказываю. А мне не хочется представлять Леонида кем-то другим. Брат любил жизнь во многих ее проявлениях.
Помимо женщин, было в ней и второе прекрасное, из-за коего я из Ленькиной заступницы превратилась в вечного помощника его жен. Леня ведь никого не боялся, кроме меня. Ни отец, ни мать не имели на него такого влияния, а я когда в гневе, убить могу. Грохнуть стулом по башке... То есть я этого, конечно, не делала, но теоретически вполне способна, и Леня это понимал как никто другой.
Однажды приезжает ко мне жена его, которая — убей не помню. Вся в слезах: «Ой, он меня домой не пускает! Ой, там бабы, наверное...» У меня от Ленькиного жилья ключи были всегда. Хватаю такси, рыдающую жену и тяжелой артиллерией едем к брату. Жара тропическая. Она на стреме внизу остается, видимо удирающих баб ловить, а я наверх. Отпираю дверь, а там — картина маслом: трое пьяных в дугу мужиков сидят на полу в трусах, при них начатая бутылка водки, пустые в отдалении, и... играют в шахматы! Все артисты из его театра. Я грозной поступью (ее изобразить с моим сорок вторым размером ноги несложно) иду к ним, беру поллитровку и об раковину хрясь! Один говорит: «И это твоя сестра! Ужас!» Короче, страху нагнала. А третий, совсем молоденький их собутыльник, потом мне названивать начал. Спрашиваю у Лени:
— Что мне тот мальчик ваш все трезвонит?
— Влюбился. Ты так брутально грохнула нашу бутылку, что произвела на него сильное впечатление.
— Передай ему, что растлением малолетних не занимаюсь!
— Да, — очень серьезно ответил брат. — Актриса может себе позволить все. Кроме одного — быть смешной.
