Теннисные баталии с Николаем Караченцовым
Андрей Миронов любил играть в теннис, но с ним мне сразиться не довелось. Зато случалось встречаться на корте с другими артистами, например с Никитой Михалковым. Однако больше всего запомнились турниры с Николаем Караченцовым.
Близко мы с Колей начали общаться на съемках картины «Пока безумствует мечта» по сценарию Василия Аксенова. Картина снималась в Ленинграде — у нас на Крестовском острове имелись роскошные грунтовые корты.
Я знал, что Караченцов играет в теннис хорошо и много лет, сам же на тот момент — лишь третий год. Но в теннисе важен не стаж, а техника, и я эту технику, как мне казалось, ухватил. Коля, видимо, секрета не знал, потому что на ленфильмовском корте он проиграл мне в первой же встрече. Николай удивился, но предположил, что это случайность. Однако и во второй раз я одержал верх. И в третий... Коля недоумевал: как какой-то новичок может обставить его — теннисиста со стажем? При этом Караченцов не гневался и не возмущался. Он вообще был очень деликатным человеком. Ко всем людям обращался «уважаемый», и мне эта его формулировка очень нравилась.
Не могу забыть наших встреч и турниров с Караченцовым в Юрмале. Там проходили международные чемпионаты по теннису, на которых мы с Колей бывали, и он познакомил меня со звездами тенниса Ольгой Морозовой и Шамилем Тарпищевым.
Однажды из Каунаса я ехал на машине домой в Петербург и остановился в Юрмале, где жили артисты «Ленкома» — гастроли театра проходили в Риге. Караченцов приютил меня в своем люксе, который занимал там с женой и сыном. Николай всегда соблюдал спортивный режим, поэтому не особо участвовал в вечерних посиделках. Этим охотно пользовались коллеги — сдавали Коле и Люде своих детей, а сами шли отмечать.
Утро у нас с Караченцовым начиналось с пробежки по песчаному побережью Балтийского моря, и это было так здорово! Коля был удивительно спортивным человеком взрывной, атомной энергетики. Я знал только троих артистов столь необузданного темперамента: Колю Губенко, Костю Райкина и Караченцова. Мне казалось, они могли без особых усилий взбежать по стене. Кстати, Караченцова и Райкина в молодости нередко путали — настолько схожи были типажи. Коле на улице незнакомые люди пытались передавать приветы «папе» — Аркадию Исааковичу Райкину... Родной же папа Караченцова Петр Яковлевич был замечательным художником «Огонька», а мама Янина Евгеньевна — балетмейстером.
Колю всегда отличала фантастическая пластика, а сцена еще и усиливала, подчеркивала его достоинства. На сцене Караченцов был невероятно органичен и красив.
Мне долгие годы хотелось сделать кадр, в котором бы раскрылась Колина пластичность. Когда друг оказался в Санкт-Петербурге, я повез его в художественное училище барона Штиглица, одно из самых роскошных и стильных зданий в городе на Неве. Когда-то я в нем учился... Там есть невероятных красоты и масштаба зал-атриум с колоннами, между которыми я и посадил Караченцова. Обратите внимание на положение его ноги. Так элегантно и непринужденно положить ногу в неестественной позиции может только очень пластичный человек.
Здесь хочу сделать небольшое отступление. Не все актеры, как в целом и не все люди, обладают безукоризненным вкусом, таким, как например у Андрея Миронова или Олега Янковского. У Коли со вкусом была беда. Поэтому я решил его для съемки «приодеть». Облачил товарища в свой кашемировый свитер с замшевыми заплаточками на локтях, выдал светлые брюки и рубашку из своего гардероба. Даже сапоги на Коле были мои. Караченцов не возражал. Вообще, для меня было привычным делом одевать героев съемок в вещи из собственного гардероба или гардероба супруги. Помню случай, когда в одном номере журнала о кино напечатали фотографии сразу трех актрис в одном и том же платье моей жены.
Однажды получил срочный заказ на съемку Николая Караченцова. Но в Москве я попал в больницу, которая располагалась в здании старинной усадьбы на Страстном бульваре. Договорился с руководством клиники, что проведу съемку не покидая больничных стен. Попросил привезти аппаратуру, позвонил Коле, и он пришел, благо «Ленком» находится рядом. Так что редакцию мы не подвели.
Снял я и одни из последних кадров Караченцова у него дома в центре Москвы. В его огромной квартире имелась даже своя гардеробная. Туда-то Петрович меня и повел, памятуя, как когда-то снимался в моей одежде: «Давай выбирай, в чем мне позировать». Мы выбрали костюмы, начали снимать. Сделали кадры, как когда-то в Юрмале, с женой и теперь уже взрослым сыном. Я знал, что Караченцов тем же вечером уезжает в Санкт-Петербург. Когда оставалось примерно полчаса до поезда, попытался закончить съемку:
— Коля, ты не успеешь на вокзал.
— Успею! Можем еще поснимать, — уверенно ответил он...
Когда Петрович выходил из квартиры, до отхода его поезда оставалось минут семь. И он успел! Каким образом телепортировался с Тверского бульвара на вокзал — загадка! Наверное, люди такой мощной созидательной энергии, какой был наделен Николай Караченцов, способны управлять временем.
