К маме нередко подходили люди и говорили: «Вашей девочке надо сниматься в кино». Она не обращала на эти слова внимания и отнеслась как к блажи к моему сообщению о том, что после школы пойду в театральный. Какая девочка не мечтает стать артисткой?! Тем не менее отговаривать не стала. Такого как «Ты с ума сошла! Посмотри на себя в зеркало!» не было. Думаю, мама хотела, чтобы я убедилась сама: эта профессия не для меня.
Папа тоже не особенно верил в мои способности. Когда в первый год я не поступила и вернулась в Одессу, родители хором сказали: «Ну все, хватит. Давай выбирай педагогическое или медучилище, получай нормальную женскую профессию».
И я поступила на учительницу начальных классов. Честно говоря, не собиралась посвящать жизнь школе, намеревалась на будущий год снова попытать счастье в театральном. Но получилось так, что осенью на первом курсе отправилась на съемки фильма «Подвиг Одессы». Девочки — в колхоз на картошку, а я — на площадку. Вернулась радостная: еще бы, снялась в патриотическом кино о комсомольцах-добровольцах, защитниках города! А со мной никто на курсе не разговаривает... Отворачиваются, отводят глаза — обиделись. Я психанула — оно мне надо? И пошла за документами.
— Никогда не думала, что в кино так легко попасть.
— Я ведь занималась в народной студии киноактера, частенько приглашали в массовку и групповку. К «Холодному лету...» у меня было порядка десяти работ. В «Подвиге Одессы» впервые дали роль со словами. Платили, кстати, хорошо, рублей семь в день. Для девочки без образования — серьезная сумма по тем временам.
— Ребенком вы сыграли в «Зеленом фургоне», который до сих пор любим зрителями.
— У меня в нем крупный план: сижу в оперном театре и плачу — переживаю из-за того, что на сцене убили Ленского. Сама себе там не понравилась... А первое появление на экране было в эпизоде не помню уже какого фильма. Я там внимательно слушаю речь председателя колхоза.
В Одессе меня узнавали, подходили знакомые — одноклассники, соседи: «Ой, Зоя! Мы тебя видели!»
Однажды девочки со двора окружили:
— Зоя! Ты была в костюме медсестры, а после того как подошла к телефону, куда ушла?
Я понимала: они приняли кино за реальность, ждут от меня продолжения истории, какой-то биографии героини. Подыграла:
— Делать уколы больным!
— Ваше детство прошло в Одессе. Юмор передается вместе с воздухом?
— Я не родилась в этом городе. И родители не были одесситами. Мы жили на окраине, в кооперативном доме, где поселили людей с Севера. Но я наблюдала за местными — за шутками, реакциями. Надеюсь, что-то передалось. Я смешливая. Когда пришла в театр, коллеги без устали «кололи» меня на сцене. Это им легко удавалось.
— Интересно, почему из теплой Одессы решили поехать учиться в холодный Ленинград? Не в Москву хотя бы...
— В Ленинграде тоже есть море — это во-первых. Во-вторых, у меня здесь много родственников по маминой линии. Пока поступала, жила у родни, потом переехала в общежитие — кому понравится, что девочка возвращается из института в два ночи?
В Москву я, конечно, хотела. Даже поехала на туры в год, когда набирал Гончаров. Это был 1985-й, в столице проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Экзамены сместились. В приемной комиссии сказали, чтобы я возвращалась в августе на третий тур, а в Ленинграде все шло своим чередом. Боясь потерять форму, решила просто попробовать силы, показаться в ЛГИТМиК. Меня приняли, и я осталась, чтобы не рисковать. С тех пор прошло тридцать пять лет...
— Никогда не было мысли рвануть в Москву, где больше работы?
— Рассудила так: столица рядом, если надо — меня найдут, сяду в поезд и приеду. Я привязалась к своему театру, к дружному коллективу, люблю свои спектакли. Их шесть, репетирую седьмой. Сменить на другую труппу — нет. Не хочу быть чужой.
— Город быстро вас принял?
— Первые два года, как уже рассказывала, жизнь проходила в замкнутом пространстве театрального института: несколько педагогов и двадцать пять студентов. Мы варились в собственном соку, каждый день один и тот же маршрут: общежитие — институт — общежитие. Оно у нас было таким, как показали в картине «Москва слезам не верит». Веселым, громким! Там обитали будущие актеры, режиссеры, кукольники. Двери не закрывались, все без конца ходили друг к другу в гости. Если случайно выпадал свободный час и хотелось лечь, открыть книжечку, сделать это было невозможно. Обязательно кто-то толкался рядом, заходил, начинал трепаться: «А что это ты делаешь? А как дела?» И бла-бла-бла...
