Как-то спросила мужа, что он хотел бы изменить в своем прошлом. Александр сказал, что отбросил бы стеснение, всякую ложную скромность. В главных вещах надо быть смелым. Он и во мне укреплял уверенность в собственных силах. Впрочем, здесь чрезмерно уверенным в себе хочется напомнить слова Михаила Жванецкого: «Мало знать себе цену, нужно еще пользоваться спросом».
Только не подумайте, что я всегда чувствую себя решительной. Прошлым летом в Канаде поднималась в горы, над ущельем был перекинут навесной мост. Шагнула на него и почувствовала, что подрагивает. Оцепенела, но на трясущихся ногах все же пошла вперед. Еле добралась до противоположного «берега». Сама себе удивлялась: это я, которая в детстве прыгала с большой высоты, ударялась и опять куда-то карабкалась?.. Но преодолела испуг.
И в отношении работы так: бывает страшно заговорить с тем, кто старше, или с человеком состоятельным. Порой просто трясет от страха, и никак не можешь свое состояние побороть. Но иду и разговариваю.
Не могу ждать на берегу — сама прыгаю в воду и плыву. Ошибки совершаю, зато выстроила жизнь, какую хотела.
— Какую? Сколько времени вы проводите за мольбертом?
— Кто-то пишет широкими мазками, пара дней — и готово. А мне над картиной приходится работать месяц или два, выписывая множество деталей. Помню, прочитала совет, который дали прозаику Виктории Токаревой: «Твоя сила в подробностях. Пиши подробно». Я тоже люблю писать подробно, мне нравится, когда картины сложносочиненные, наполненные смыслами, символами, идеями. Работаю традиционно: эскизы рисую на бумаге — мне важно ощущать ее поверхность, чувствовать в пальцах карандаш или ручку. Планшет или компьютер этого не дадут. Пишу я картину тщательно, кропотливо. Но как сказал Льюис Кэрролл в «Алисе в Стране чудес», в этом мире, чтобы идти, нужно бежать.
И я «бегу» — по-своему конечно. Всегда создаю серии картин и представляю себе будущую выставку, которая проходит раз в два года. Эти два года сижу в мастерской и пишу, получается двадцать или тридцать работ, объединенных общей идеей. Открытие выставки, встреча с поклонниками моей живописи — это один день. А потом опять — год или два наедине с холстом. Вдохновение — и работа, работа...
Вероятно, во мне неплохо соединились разные начала: мысли о возвышенном с папиной стороны — и мамино и бабушкино умение везти воз. Я и фантазерка, романтичный человек — и земная женщина, трудяга, дисциплинированная. План составляю буквально на каждый день. Купила шахматные часы, по ним смотрю, сколько выходит рабочего времени, сколько «грязного». Утром поднимаюсь в семь, а в восемь, когда дети уходят в школу, начинаю рисовать — до пяти-шести вечера.
