Дружба с Колей для меня — одна из замечательных историй. Я знала его таким, каким он был от Бога, а не тем, кем его постепенно делала жизнь. Она, жизнь, всех воспитывает, заставляет мириться с чем-то, приспосабливаться, принимать условия игры... Став министром культуры, Коля настолько вжился в эту роль — как вживался во все роли, которые играл, что даже мне было впору называть его по имени-отчеству. А я не знала его отчества, да если бы и знала, неужели обращалась бы к нему официально? Он оставался для меня тем Колей, с которым мы когда-то гуляли, болтали, смеялись. С которым сделали большую хорошую картину. Наши отношения — они же с корнями, как я могла эти корни выдернуть? Но общаться по-прежнему не получалось, а по-новому я не умела и не хотела, поэтому отстранилась.
...Не так давно, когда Коля еще был жив, смотрела телеинтервью с ним и вдруг заметила: глаза все те же — юморные, живые. Колины глаза. Человек — таинственное явление, ты думаешь о нем что-то свое, а он — таинственный.
Юрий Смирнов: «Актер!»
Коля был ведущим актером в нашей Таганке — как известно, одном из лучших или лучшем театре семидесятых — восьмидесятых годов. Губенко играл центральные роли во всех постановках: «Добрый человек из Сезуана», «Десять дней, которые потрясли мир», «Борис Годунов», «Герой нашего времени», «Пугачев»... Свое место в театре заслужил. Знаете, как он относился к работе? Приходил раньше всех и повторял нужные ему места в спектакле. К моменту выхода на сцену уже был разогрет, как отличный бегун перед стартом. А спектакли были сложными, причем и в техническом плане. Например для «Пугачева» на сцене соорудили помост под углом градусов в сорок, и мы бегали по нему, скользили... Накануне каждого спектакля Коля практически отыгрывал свою роль, сначала для себя, а потом шел на сцену — и играл с такой отдачей!..
