Одной из его новых моделей стала кафешантанная певица Иветта Гильбер. Дочь старьевщика и шляпницы мечтала блистать на сцене. При поддержке Шарля Зидлера, обладавшего нюхом на таланты, Иветта получила ангажемент в «Мулен Руж». Сам Марсель Пруст упомянул о ее дебюте в колонке светской хроники журнала Le Mensuel.
Каждый вечер толпы поклонников собирались на Монмартре, чтобы послушать ее юмористические, не всегда пристойные песенки. Лотрек был покорен ее «профилем озорного лебедя-шутника» и знаменитыми черными перчатками и не пропускал ни одного выступления, сделав целую серию гротескных набросков.
Жизнь на Монмартре неслась каруселью, и Лотрек по-прежнему пропадал в «Мулен Руж», правда там уже не было Ла Гулю: красота примы быстро увяла и она покинула заведение. Анри часто дремал, примостившись на диване в зале, и все реже доставал альбом. Как-то заметил за столиком Оскара Уайльда. Художник познакомился с ним в Лондоне и был околдован парадоксальной личностью и странной наружностью писателя: размытыми чертами, очень светлыми глазами и густой шевелюрой.
Однако писатель высокомерно отказался позировать, и Анри написал его карикатурное подобие: обрюзгшую рыжеволосую тушу в голубом фраке с губками бантиком. Английский сноб и денди не простил этого Лотреку. Они даже не раскланивались, когда встречались в «Мельнице». Однако сегодня что-то заставило Анри подойти к Уайльду.
— Единственный способ отделаться от искушения — поддаться ему, — невесело заметил мастер афоризмов и пододвинул художнику пустой стакан.
— Конечно, не следует пить много, но делать это надо часто, — отозвался остроумный Лотрек и плеснул туда из трости абсента.
Вскоре Уайльда не станет. Не пройдет и года после этого, как покинет Париж и тридцатишестилетний Анри — отправится умирать в родовое поместье Шато де Мальроме близ Бордо.
