В свою «Розовую башню» в парке Гуэль он возвращался затемно, когда работы прекращались, а ранним утром вновь отправлялся на стройку. Последний год он вообще ее не покидал — ютился в мастерской в северо-восточном углу площадки и постоянно вносил изменения в план. Неудержимая фантазия рождала идеи быстрее, чем их можно закрепить в чертеже, поэтому свои замыслы «безумец от архитектуры» набрасывал на клочках бумаги и потом проверял на макетах.
Пробовал разные геометрические решения, экспериментировал с формой и цветом, часто производя расчеты в уме. Для определения устойчивости конструкций использовал маленькие мешочки с песком. Только в последние годы жизни, осознавая, что не успеет закончить собор, Гауди начал делать зарисовки и чертежи, чтобы его труд смогли завершить другие.
Вечером седьмого июня 1926 года Антонио покинул строительную площадку и направился на службу в маленькую церковь Сан-Фелипе Нери, прихожанином которой являлся. На одном из перекрестков он не заметил приближающегося трамвая № 30. Водитель потом утверждал, что сбил какого-то пьяного бродягу, метнувшегося на рельсы.
Никто не узнал в старике в засаленном костюме первого архитектора Барселоны — документов при нем не оказалось, в карманах нашли лишь горсть орехов и Евангелие. Пострадавшего доставили в больницу для бедных.
Только на следующий день в госпитале Святого Креста на койке под номером 19 священник Жиль Перес обнаружил Гауди, состояние его было критическим. Еще через два дня архитектор умер.
Каталонские газеты вышли под траурным заголовком «В Барселоне не стало гения». Великого зодчего хоронил весь город. Последний приют, по специальному разрешению папы римского, он обрел в крипте строящегося храма.
