Я часто вспоминаю тех, кто был дорог и уже больше не появится рядом, — Андрея, Вадима Михалева, умершего в пятьдесят четыре года, а теперь еще и Веру Глаголеву. Не проходит и дня, чтобы я не думала о Вере. Но вы — первое издание, с которым спустя год после ее ухода из жизни решилась поговорить о ней. Конечно, я была знакома с ее старшим братом Борисом. Помню, обсуждали с Верой измену Сторожика. Прошу:
— Мне нужен совет.
— Плюнь.
— Это не совет...
— Выбей клин клином.
— Легко тебе говорить.
— Борьке моему ты всегда нравилась! — то ли в шутку, то ли всерьез сказала подруга.
Верин брат старше ее на два года, и у них были особенные отношения. Их отец жил отдельно, мама не всегда ее понимала, Боря же поддерживал сестру во всем, даже костюмы ей шил! И он действительно мне симпатизировал, час по телефону могли проговорить влегкую. То рассказывал, как перегонял через границу немецкие автомобили, то просто болтали ни о чем. Когда у меня в Рузе обчистили дачу, прилетел на помощь — вместе милицию вызывали. Из поездки в Финляндию привез мне тяпки, лопатки — набор для начинающего садовода.
Однажды Аня, Верина дочь, подобрала маленькую собаку. Девать щенка, как водится, было некуда. Решили пристроить на мою дачу. Повезли с Борисом. Пес был нарядный, черный с беленькими пятнами, Аня повязала ему красный платочек и назвала Лаки. «Какой он Лаки? — недоумевал Боря. — Он же мужик, будет Рэксом!» Лето щенок прожил у нас в будке на даче, домой взять категорически не разрешала моя мама. Кроме того, мы — убежденные кошатники и опыта общения с собаками не было совсем. В конечном итоге его приютил наш дачный сторож. И правильно. Потому что Лаки-Рэкс вымахал в приличных размеров дворнягу и стал практически неуправляемым.
У Веры был юбилей — шестьдесят лет. Меня звали во многие передачи и эфиры, посвященные дате, она сама пригласила на премьеру своей картины «Две женщины» в кинотеатр «Ролан». Обратно ехали вместе, говорили, Вера рассказала, что умер ее папа. А вскоре мне позвонил Боря, который куда-то пропал до этого, не помню, сколько мы не общались. «Наверное, звонит, потому что приехал в Москву на Верин юбилей», — решила я. Раньше Боря говорил, что дети ему не нужны — есть племянницы, которых он обожает. А тут сообщил, что живет в Германии, счастливо женат во второй раз, супруга сильно моложе, дочке три года. Я сказала, что очень за него рада. Обычный разговор. Кто бы мог подумать, что дальше все так повернется? Полтора года потом я не слышала ни Бори, ни Веры, жизнь закрутила.
Лето, 2017-й. Снимаюсь в телефильме «Старушки в бегах», ездим по всей Московской области. График плотный. О том, что Вера Глаголева умерла, сказал мой младший сын Ваня. Поверить было сложно. Вроде были какие-то новости, что сильно больна, но дочка все опровергала, сама Вера тему болезни никогда не поднимала. Полезли смотреть в Интернет, а там везде сообщения. Ее смерть меня потрясла.
Вдруг — звонки, новости одни, телеканал другой, газеты. А я как пыльным мешком ударенная... Мне бы просто не комментировать, но тогда казалось, надо говорить хорошие слова. И первой была мысль о Боре: как ему придется теперь, с их-то почти космической связью? Я и подумать не могла, что новоиспеченный счастливый отец, звонивший мне после Вериного юбилея, через год после того нашего разговора сам ушел из жизни. О том, что с разницей в семь месяцев они умерли в одной и той же немецкой больнице, не знала...
Поэтому во время интервью, после которого разразился скандал, произнесла вслух о Боре то, что казалось важным: как сложно ему будет пережить смерть сестры. Понимаю, дочь Веры потом написала обо мне на эмоциях, сама переживала тяжелейшую утрату, но я не хотела никого ранить. В той ситуации какая-то бесовщина закрутилась — я не дала ни одного интервью после похорон, от моего имени писали небылицы, додумывали обстоятельства, собирали отдельно сказанные фразы в одно большое вранье, обсуждали в Интернете. Конечно переживала. Но изменить этого не могла. Я и сейчас не оправдываюсь, рассказала как было.
Мне не хватает Веры. Иногда представляю, как она хохочет: «Ну-ка, покажи, что они там про героиню твою написали? Джульетта на пенсии! Ну вылитая ты!» Режиссерская жилка в ней была всегда, и я очень гордилась, когда она сняла «Сломанный свет» (была одной из первых зрительниц, смотрела на видео), «Одну войну», «Двух женщин». Вера прекрасно разбиралась в киношной музыке, технических особенностях съемочного процесса, видела картину целиком и глубоко — как настоящий художник. Но для меня она прежде всего осталась девочкой из того доброго советского кино, по которому я очень скучаю.
