Федя орал как резаный, а я стоически его вопли слушала, вместо того чтобы взять на руки и успокоить. Мы все тогда были несколько дремучими в самых разных вопросах и по сути ужасно бедными. С Верой обменивались детской одеждой, шубки или комбинезоны наши ребята носили по очереди. Но в то время никто из этого греческой трагедии не делал — сами росли, донашивая за старшими братьями-сестрами.
Я очень прислушивалась к советам Валеры, он знал, как правильно питаться, дышать, очень увлекался различными теориями. Соль из моего рациона супруг волевым решением убрал, еще когда беременной загремела на сохранение. Несоленое в глотку не лезло, но Сторожик был неумолим. Запретил пить любые таблетки. Рожала тоже естественным способом — сама. А я же барышня компактная, роды первые, так еще и Федя — больше четырех килограммов! Сложно прошло, в общем. Закричал ребенок не сразу. Поддерживать маленького нужно было витаминами, легкими успокаивающими. А у нас в доме даже аскорбинка под запретом! Дошло до того, что детский невропатолог во время очередного приема не выдержала: «Да покажите мне уже этого папашу!»
Но я продолжала слушаться мужа — он же такой просвещенный! Стали растить сына по системе Никитиных. Сторожик тщательно ее изучил. Ярко запомнился один момент: малыш трех месяцев от роду никак не должен писать в пеленки. Требовалось брать его на руки, ставить тазик и приучать. Наш первенец оказался уникумом — в таз мы попадали с меткостью снайпера! Муж страшно гордился Федиными успехами.
А наши отношения помаленьку начинали портиться. Мне все стало нельзя. Нельзя хотеть новую квартиру, дачу, надеть это платье, на фестиваль поехать — запрещено, прививки ребенку — ни за что, хлеба — чтобы дома и запаха не было! Радик устроил Веру учиться в автошколу, я тоже загорелась: всегда мечтала водить автомобиль. Естественно, понимания у мужа не встретила — его жена не будет сдавать на права никогда! Категорически запрещено! И я втихаря, оставляя маленького Федю у знакомых, бежала на два часа в автошколу. Права получила, но муж об этом так и не узнал.
И даже когда Валера давал на что-то согласие, по итогу оно все равно превращалось в запрет. Зовут на творческую встречу, советуюсь: «Ехать?» Вроде не против. Потом звоню и слышу: «Вот ты уехала! Не надо было». Как Вера все время оправдывалась по телефону перед Родионом, так и я теперь перед Валерой. Складывалось ощущение, что изводить меня — для Сторожика удовольствие отдельное. Знаете, как дятел в одну точку долбит и долбит. «Зачем тебе английский? — спрашивает. — Только время тратишь!» А если хочу? Я что, одна пошла на эти курсы? Там много наших было — Эмиль Лотяну, Леночка Сафонова, Вера Глаголева, которая привела меня за компанию. Может, курсы стали некоей подменой? Съемок не было совсем, а реализовываться надо.
Муж мой на тот момент вполне успешно реализовывал себя в романе на стороне. Говорил, что ищет по магазинам выходные брюки, а сам посещал барышню, и мы с Верой довольно быстро выяснили, какую именно. Подруга наблюдала, как я звоню матери дамы сердца моего мужа: «Вы знаете, что у него маленький ребенок? Если ваша дочь еще раз... Могу ведь и по-другому поговорить!» Глаголева хохотала, чем нарушала всю трагичность момента. Впрочем, повесив трубку, я тоже засмеялась. Комедия положений, да и только. В глубине души понимала, что, наверное, любви к Сторожику уже нет.
Вскоре рухнул Верин брак, и эта история была совсем не комедийной. Впрочем, подробностями она делилась скупо, все переживала внутри себя. А я не лезла.
Когда стали рождаться дети, именно Сторожик предложил вызвать на подмогу мою маму. Надо заметить, она — человек непростой, по-сибирски прямой, довольно строгий. В общем, приехала как слон в посудную лавку. Я привыкла к Валериным докапываниям до всего на свете, старалась сглаживать, где-то уступать, понимала, что сама далеко не идеальна. Но ему приспичило делиться информацией о моих недостатках с мамой! А я ж у нее — известная артистка, по заграницам картины представляющая! Как можно жаловаться на мои отъезды, если это работа, которая нас всех, на минуточку, кормит?! Очень она тогда напоминала героиню Нонны Мордюковой в фильме «Родня», но размаха опасности я не оценила. По лбу Сторожика, как героя Богатырева, мама, конечно, не треснула. Но однажды возвращаюсь из театра, а мужа нет.
