Русский великий князь, о котором говорили как о первом красавце Европы, тоже произвел на Лоттхен незабываемое впечатление. Прусский король конечно же одобрил выбор дочери, однако свадьбу решили отложить на три года. На этом настояла мать жениха, вдовствующая императрица Мария Федоровна, наученная горьким опытом неудавшихся ранних браков старших сыновей — Александра и Константина.
Венчание Николая и Шарлотты, получившей в православии имя Александра Федоровна, состоялось первого июля 1817 года, в день ее рождения. «Я чувствовала себя очень, очень счастливой, когда наши руки соединились; с полным доверием отдала свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды», — впоследствии признавалась она.
...Карета въехала под деревья пейзажного парка, обогнула недавно вырытый пруд, миновала Никольскую аллею и остановилась перед светлым домиком с острыми кровлями и стрельчатыми окнами, словно сошедшим со страниц английских рыцарских романов. Увитые плющом галереи, мраморные террасы, лоджии, балконы и эркеры придавали постройке легкий, грациозный вид.
— О, Никс, что это? — удивилась Александра Федоровна.
— Подарок к твоему тридцатилетию, моя дорогая птичка. Ты же мечтала стать хозяйкой маленького домика в сельском вкусе? Еще до коронации я поручил архитектору Адаму Менеласу спроектировать коттедж для нашего летнего отдыха. Кстати, Адам Адамович говорил, что разработать проект, сама того не ведая, ему помогла именно ты.
— Это шутка?
— Вовсе нет. Однажды Менелас увидел набросок, на котором ты изобразила дом своего детства в Потсдаме. Его-то он и взял за основу. Пойдем, покажу тебе все изнутри.
Супруги вошли в прохладный вестибюль с полами из цветного мрамора. На стене висел разрисованный щит из панциря гигантской морской черепахи. (Позже, когда августейшее семейство вселялось в Коттедж, щит вывешивали на ветвях дуба у входа в парк.) Освещенная гирляндой из готических фонарей крутая чугунная лестница уходила ввысь, под самую крышу, к Морскому кабинету Николая. Оттуда открывалась широкая панорама Финского залива с виднеющимися вдали очертаниями Петербурга и Кронштадта. Готический мотив повторялся и в убранстве дома: коврах, печах, мраморных каминах, часах, канделябрах, люстрах и мебельных гарнитурах, изготовленных в придворной мастерской Генриха Гамбса. По анфиладе комнат гулял легкий ветерок, шевеля занавеси на окнах. В колере стен преобладали пастельные тона — от яблочно-зеленых до палевых и сиреневых.
