В Ленинград приехал задолго до экзаменов в театральный. Ходил по музеям, на концерты, ночевал у знакомых — бывших маминых учеников, однако быстро завел приятелей и переселился к ним. В ЛГИТМиК поступил довольно легко. Учился в одной группе с Сережей Дрейденом, Ильей Резником, будущим поэтом-песенником — с ним мы слыли лучшей фехтовальной парой на курсе, с Володей Михайловским и Олегом Беловым, оба до сих пор мои близкие друзья. Еще с Антониной Шурановой, она вышла замуж за Сашу Хочинского, и мы с ним стали приятелями. Помню, делали курсовой спектакль по чеховской «Чайке», я играл Треплева, Тоня блестяще — Аркадину (у меня была любимая сцена с ней из второго акта, посмотреть которую приходили с других курсов), Резник — доктора Дорна, и до сих пор я не видел лучшего исполнения этой роли.
Руководитель курса Татьяна Григорьевна Сойникова больше всего времени уделяла нескольким студентам, и я попал в их число. Она уверяла нас, что «театра сейчас нет», всех режиссеров, включая Георгия Товстоногова и Николая Акимова, поругивала, но заметила: «Есть, правда, один мальчик в Москве. Толя Эфрос. Может, он что-нибудь сделает». Не подозревал я, что совсем скоро буду работать с этим талантливым человеком.
Уже живя в Москве, как-то встретил на «Мосфильме» Олега Ефремова. Он сразу: «Видел тебя в «Увольнении на берег» и «Утренних поездах», ты мне понравился, иди к нам в театр». Ответил, что буду счастлив с ним работать. «Только у нас демократия, — уточнил как бы извиняясь Олег Николаевич, — актеры все вместе решают, кого брать. Но ты выдержишь!» Дал в помощь двух замечательных артистов — свою жену Аллу Покровскую и Геннадия Фролова, и мы принялись репетировать отрывок для показа.
В назначенный день вся труппа «Современника» собралась в каком-то странном помещении театра, чуть ли не в коридоре. Почти все еще до начала показа демонстрировали свое равнодушие к новичку, некоторые даже откровенно хамили. Я сдуру согласился все-таки сыграть отрывок, но коллектив меня, конечно, не принял. Позже подошел Лелик Табаков, не хотевший, как мне объяснили, чтобы Прыгунова взяли в «Современник», поскольку мы оба могли претендовать на одни и те же роли: «Старик, понимаешь, ты не нашей школы. Но я говорил о тебе Толе Эфросу. Он берет тебя не глядя».
Так я попал в лучший, по-моему, театр того времени. Сразу стал играть в спектакле «В поисках радости», в общем — влился в команду Эфроса и оказался занят в знаменитых ночных репетициях «Ромео и Джульетты». Однако Анатолий Васильевич ушел в «Ленком». Обещал взять туда и меня, предупредив, что сначала должен устроить своих учеников, а пока он принимал руководство, меня позвали в Театр имени Станиславского. Но после общения с гениальным Эфросом у меня достаточно быстро и навсегда пропало желание работать даже с известными театральными режиссерами, интерес к сцене испарился.
