По словам писателя, именно из-за любовника супруга наделала крупных банковских долгов, да еще и под залог особняка в Переделкино. Давид вложил средства в золотые прииски где-то в Тынде, но дело не выгорело, расплачиваться по счетам стало невозможно. Дом ушел, что называется, с молотка. Успенский тогда лечился от тяжелого заболевания в Германии, а жена улетела в Москву решать текущие вопросы, что само по себе простить, согласитесь, сложно.
Но даже заболев, дядя Эдик по-прежнему оставался в отменной боевой форме, и стычки, теперь уже с Элеонорой, начались тяжелые и кровопролитные. Впрочем, в ситуации с Филиной его можно понять — я ему даже сочувствовал. У писателя уже был диагностирован рак, и остаться в одиночестве — поступок отчаянный. Однако он всегда умел держать удар. Дядя Эдик был стар, но богат, знаменит и успешен.
Наступила ремиссия, и он снова стал ездить на всевозможные встречи с читателями, книжные выставки, мультфестивали. На образовательном семинаре для молодых писателей в Липках, в котором я также участвовал, влюбился в слушательницу — хорошенькую, совсем юную девочку лет двадцати. А дяде Эдику было уже хорошо за семьдесят! Наблюдал, как Эдуард Николаевич потерял голову настолько, что предложил юной беллетристке все свои ресурсы: «Мне уже слишком много лет, вокруг и около ходить времени нет, поэтому сразу предлагаю вам руку и сердце. Что гарантирую? Быстрый карьерный взлет. Я в конце концов богат!»
Но барышня ответила отказом. Связи, деньги и сам Успенский не произвели впечатления. У нее вся жизнь впереди — кстати, так она ему и сказала.
Надежды на то, что болезнь отступит, не оправдались, вскоре Успенский снова слег. Елена, его вторая жена, стала единственной из близких, проявившей милосердие. Не зря она мне еще в юности показалась душевной, доброй женщиной. Елена опять стала женой Эдуарда Николаевича. Так что доживал свой век он со второй женой, ставшей четвертой, и приемными девочками. Ира, одна из дочек, рассказала, что написала книгу «Бабушка крокодила Гены» и папа благословил ее быть писательницей. Видите, как бывает.
Я не только продолжаю истории папиных персонажей Карандаша и Самоделкина, есть и другие сюжеты. Самая популярная на сегодняшний день книга — «Веселый двоечник». Езжу с выступлениями по школам. «Шоколадного дедушку», написанного в соавторстве с Наринэ Абгарян, некоторые сравнивают с «Малышом и Карлсоном...». С Успенским в последний раз виделись на книжной ярмарке в Болгарии, поговорили.
— Валя, я читал твое интервью, знаю, ты все-таки стал детским писателем. У тебя сколько книг вышло?
— Тридцать.
— Ничего себе. Вот это да!
Подарил дяде Эдику одну из последних книжек, но по взгляду понял: ему это малоинтересно. Успенский был зациклен только на себе.
Таню я надеялся встретить на похоронах, но ни внуков, ни единственной кровной дочери писателя там не видел. Впрочем, не могу сказать, что сильно удивлен. Татьяна поступила с отцом так же, как он много раз обращался с другими. Вычеркнула. Вырвала с корнем. И не изменила своего отношения, даже когда тот очень тяжело болел и, думаю, нуждался в ней. Правильно говорят: кровь — не вода.
