Последовал нелегкий период развода. После того как все закончилось и мы подписали последнюю бумагу по алиментам, Алексей успокоился, стал хорошо относиться к дочери, часто приходить к ней. Когда только решили разойтись, я хотела просто взять ребенка и уйти из дома, оставив ему все. Остановила подруга: «Ладно, тебе ничего не надо, но Саше, тем более когда ей ставят диагноз «аутизм», очень много всего нужно! Из-за своей дурацкой гордости хочешь лишить ее папиных денег и квартиры? Где с ней жить будешь? Даже не смей!» Встряхнула меня и заставила понять, что я обязана отстаивать интересы своего ребенка. Она должна получать помощь от отца, матери и от государства. Я же сначала не хотела оформлять инвалидность, думала: что из-за тринадцати тысяч связываться, на них даже таблетки не куплю. Нет! Вы должны получить эти деньги, чтобы государство увидело, что есть конкретный ребенок и ему нужна помощь. Вообще очень сложно принять то, что твой малыш инвалид. По крайней мере, я Сашку таковой не считаю. Мы с ней на парковочные места для инвалидов не встаем и никогда не пытаемся пройти куда-то без очереди.
Когда признавалась в том, что у меня дочь аутист, не думала ни о каком пиаре, просто хотелось, чтобы все знали: она есть! Пусть не такая, как все, — но тоже умная, добрая, хорошая. И имеет право жить в обществе, учиться, мечтать, получать профессию. Не представляете, сколько раз нас посылали в самой грубой форме. В школах говорили, что они таких детей не обучают, и бросали трубку. Только когда стала о Саше говорить публично, нас увидели. Появились предложения от школ, нашлись хорошие врачи. Сейчас дочка ходит в школу по системе инклюзии. Учится с обычными детьми, но есть предметы, которые особенные малыши изучают в своем инклюзивном классе. А знаете, сколько друзей отпало после того, как я стала с Александрой везде появляться? Они прямо говорили: «Света, лучше не приходи». Меня стеснялись, ее стеснялись, а я не хочу, чтобы моя дочь подумала, что мне за нее неловко!
— Папа с мамой помогают?
— Родителям всегда было сложно, но Сашу приняли, за что им отдельное спасибо. Они люди старой формации, тех времен, когда особенных детей сдавали в спецприемники. Я, допустим, в детстве не встречала таких — не потому что их не было, просто они жили в отдаленных интернатах.
После того как появилась Сашка, я поняла, что больше никогда не останусь одна. Благодарна ей за то, что сделала меня такой сильной. Отец дочки сказал: «Даже не думал, что справишься. Ты просто зверь какой-то! А прикидывалась паинькой». Помню, посчитала, сколько получаю на своих двух работах и сколько нужно, чтобы оплачивать все счета. Не хватало ста тысяч. Я была готова на любую работу: танцевать, петь, играть, на одном мероприятии даже изображала мальчика с усами — это в тридцать пять-то лет! Просто мне очень нужны были деньги. И я их зарабатывала.
В 2010 году пригласили на кастинг «Доброго утра». Целый час мучили на пробах, но ничего так и не сказали. Через месяц перезвонили: «Светлана, надо перезаписать ваши пробы, у вас тут очень странно волосы лежат». Опять приехала: вызвали гримеров, поменяли прическу, перезаписали. Я уже, честно говоря, махнула рукой на все это дело. Работала на радио, у меня там активная жизнь. И вдруг, когда накануне Нового года я приболела и валялась с температурой, опять звонок:
