Вскоре я забеременела. Узнав об этом, обе матери объединились и потащили меня на аборт. Ни одна из них не желала стать бабушкой. Майя нашла «светило», оказавшееся чистым теоретиком. Видимо, единственное, что он умел, — писать медицинские статьи. Операция прошла неудачно, на следующий день меня спасали уже другие доктора.
Жалею ли, что послушалась наших мам? Сейчас — да, а раньше казалось, мы действительно не были готовы стать родителями. Слишком молоды и беззаботны. У нас без конца собирались Лешины однокурсники из ГИТИСа, мама еле успевала крутить котлеты на всю честную компанию. Словом, не до детей было... Папа так устал от шумных гостей, что решил отдать Менглету ключи от своей мастерской — лучше пусть гудят там. И Леша с друзьями начал чуть ли не сутками пропадать, напрочь забыв, что у него жена. Месяцев через девять после свадьбы я сказала: «Давай поживем отдельно. Иди к Валюле и ешь ее котлеты...»
Мы то расходились, то вновь сходились. Однако я была уверена, что Леша никуда не денется. Он столько раз клялся в любви, просил прощения, стоял на коленях. Я себя успокаивала: «Поест Валюлиных котлет и вернется!» Но мой мальчик, оказывается, грустил в разлуке недолго. До меня дошли слухи, что у Леши роман с англичанкой. Мелинда жила в Москве прямо напротив меня и была предметом воздыханий многих кавалеров из нашей компании. Я не могла поверить: она же старуха, целых двадцать пять! Страдала страшно и думала порой: «Лучше бы он умер, мне было бы не так больно». Вероломную измену я долго не могла простить.
Когда разъехались, Майя впервые мне позвонила: «Умоляю, Оля, только не давай Леше развода. Он хочет покинуть страну, не сдав последнего госэкзамена». Но я была слишком обижена. Мы развелись, не прожив вместе даже года...
Через пару лет бывший муж женился на немке и уехал в Германию. Он всегда мечтал эмигрировать. Рассказывал, как лет в четырнадцать сбежал из дома. Их с другом выловила милиция в поезде на финской границе. Его младший брат был совсем другим. Когда Леша объявил дома, что уезжает со своей немкой за границу, Дима ему заявил: «Предатель родины! Я тебе этого не прощу!»
Родители жены Менглета были фермерами, выращивали картофель и молочных поросят. Он над этим подшучивал: «У моего свекра тысяча свиней, а вместе со мной тысяча и одна!» Но Леша как актер хотел играть на сцене на английском языке. Вскоре из Гамбурга они с Элизабет перебрались в Австралию. Там у них родились две дочки. Лешина жена оказалась прекрасным человеком, очень его любила, прощала все измены. Брак продлился довольно долго, но все равно в итоге распался.
Спустя пять лет после Лешиного отъезда вдруг раздался телефонный звонок: «Горохова-а-а-а, просыпайся, твой муж приехал!» С тех пор это стало нашей традицией: всякий раз в день своего прилета в Россию Менглет звонил прямо из аэропорта и будил меня этой фразой. Однажды, когда я была в Москве, в очередной раз приехал Леша. Мы встретились, и неожиданно вновь закрутился роман. Навещали моих друзей на Николиной Горе, гуляли по ночному городу. Менглет повел меня в Театр сатиры и познакомил с Жориком, представив меня как бывшую жену. Мы хохотали, вспоминая прошлое.
