— Слышишь, мама говорит, воды нет.
— У меня что, как у собаки Павлова, на стук ведер рефлекс должен сработать? — удивился он.
Со временем родители Леси Валю все-таки оценили и полюбили.
Их брак продолжался двадцать пять лет. И хотя Валя официально с Лесей не разводился, с шестидесятых они фактически не были вместе. У Ежова начались непрерывные романы, но при этом он трогательно заботился о первой жене всю жизнь. Леся больше так и не вышла замуж, и Ежов продолжал ее опекать: построил дачу, из поездок за границу привозил подарки — то туфли, то сумку. На свое семидесятилетие пригласил Лесю, сидел за столом между нами и с гордостью говорил: «Это моя бывшая жена, а это нынешняя!» Очень трогательно, что Леся пришла на день рождения к бывшему мужу с сумочкой Chanel, которую он ей привез из Италии много лет назад...
О своих романах Ежов вспоминал с юмором. Называл эти рассказы «По следам боевой славы»... Про ежовскую способность охмурять слабый пол ходили легенды. Женщины его обожали, а он обожал их. Все удивлялись: у Ежова во-о-от такой нос, букву «р» не выговаривает, может ведро выпить, а баб к себе словно магнитом притягивает! Он вроде не был обольстителем, брал галантностью: приложится к ручке, погладит ее и обязательно скажет что-то хорошее, например «Целую глазки». Ни одна женщина не могла устоять...
На исходе шестидесятых с Валей приключилась романтическая история. Его пригласили в Польшу на совместный проект. В конце декабря поляки разъехались по домам праздновать Рождество, в старинном замке за городом, где жила группа, Ежов остался совсем один. «Захожу в зал, — рассказывает, — а за столом сидит изумительной красоты девушка. Оказалось, актрису из Любляны тоже забыли. И мы с этой девушкой встретили вместе рождественскую ночь. Проговорили, сидя за длинным дубовым столом при свечах, до самого утра...» Потом она писала Ежову письма, фотографии присылала.
А вот еще рассказ Ежова из серии «По следам боевой славы»: «Конец фестиваля. Болгария, солнце, море. Я в предвкушении последнего любовного свидания с красивой актрисой. В начале банкета подали креветки. Через два часа смотрю, а она совершенно зеленая. И вдруг теряет сознание, да и я на грани. На «скорой» обоих отвезли в больницу, в боксе положили рядом на койки, между нами поставили ширмочку. Промывали желудок целых четыре часа! И вот лежим мы с клистирами и трубками... Пришла пора улетать мне в Москву: стоя на дрожащих ногах, мы на прощание по-братски обнялись. Любовь испарилась. Клистир нас сделал родственниками...»
